Юрий Голубчиков
Ни одна из стран мира не сохранила такого огромного пространства со столь еще не разрушенной и богатой природной средой, как Россия.
Фото Александра Шалгина (НГ-фото)
Что надо сделать, чтобы Россия перестала быть донором на мировом туристическом рынке и направила финансовые потоки, идущие с туристами, на себя? Это – одна из главных тем, обсуждавшихся на II Международной научно-практической конференции «Туризм и рекреация: фундаментальные и прикладные исследования». Проводил конференцию географический факультет МГУ им. М.В.Ломоносова и Межведомственный научный совет по системным проблемам рекреации и туриндустрии РАН. Конференция проводилась в рамках международного форума «Туризм: наука и образование».
Надежной статистики в сфере туризма нет. Одни данные говорят, что ежегодно страны дальнего зарубежья посещаеют 4,6 млн. человек, другие утверждают – 10 млн. выезжающих; приводятся цифры и в 25 млн. С ростом курса рубля по отношению к доллару выездной туризм еще более возрастет, и уже в следующем году число россиян, совершающих зарубежные поездки, вероятно, достигнет самого высокого значения в истории отечественного туризма.
Зато все единогласны в том, что Россию посещает куда меньше туристов из-за рубежа, чем выезжает из страны. Хотя иногда говорится о 20 млн. интуристов, ежегодно посещающих Россию, большинство экспертов все-таки оценивают этот показатель в 2,7–4,5 млн. интуристов из дальнего зарубежья. Ситуация будет еще более разительной, если станем оценивать донорскую роль России на международном туристическом рынке в денежном эквиваленте. Тут точных цифр тоже нет. По одним данным, россияне ежегодно оставляют за рубежом 11 млрд. долларов, по другим оценкам, с туризмом ежегодно вывозится из страны 30 млрд. долларов. А вот привозится интуристами в Россию всего лишь 3–4 млрд. долл. в год. Тут оценки не сильно расходятся. Даже Украина имеет прибыли от туризма больше, чем Россия.
По некоторым международным рейтингам Россия попадает в десятку стран, столь же неблагоприятных для туризма, как Бурунди, Новая Гвинея, Нигерия, Ботсвана и Зимбабве, следуя сразу же за Ираком, Афганистаном и Гаити. Даже Грузия, Таджикистан и Узбекистан оказались менее опасными для путешествий, чем Россия. В результате доля России в мировом туристском продукте, по данным Всемирной туристской организации, составляет лишь около 1%.
Однажды сложившуюся отрицательную репутацию преодолеть трудно. Раз уж мы попали в число стран, неблагоприятных для туризма, то надо из этого делать выводы и искать свои выгоды, выявлять то, что отличает наш российский туризм от туризма других стран.
География туристских потоков показывает, что люди в основном путешествуют внутри своего культурно-исторического ареала. Когда житель Нью-Йорка или Дели посещает Лондон, а индонезиец – Амстердам, а чилиец – Мадрид, то это сопоставимо с посещением Москвы жителем Киева или Бишкека. Все они осуществляются внутри единого историко-географического поля. Эта особенность проявляется в отношениях между Россией и бывшими союзными республиками СССР. Оттуда ежегодно прибывают в Россию 14 млн. человек. Конечно, далеко не все они фиксируются как туризм, но тот или иной элемент туристического восприятия России присутствует в них почти всегда.
Объединительным фактором постсоветского пространства остается русский язык. Это та нетленная часть бывшего СССР, что связует все наши новообразованные страны в единый макрорегион. Важно как можно интенсивнее переориентировать туристские потоки с этого пространства на внутренний российский рынок туризма. При этом наши бывшие соотечественники в своей массе придерживаются принципа «чем дешевле, тем лучше» и не предъявляют специфических требований к особенностям питания, безопасности и санитарии.
Туризм становится одним из плацдармов борьбы за Россию. Увы, но факт: наши конкуренты в борьбе за туризм вооружены лучше нас. Специальность «Россиеведение» есть во многих западноевропейских университетах, японских университетах, даже в польских. У нас ничего подобного нет. Россия на свою туристическую рекламу тратит порядка 3 млн. долларов, но, судя по всему, немалые эти деньги оказываются в руках неэффективных хозяев.
Заметное место в западных моделях туристического образования занимает гуманитарная география, или Human Geography, посвященная во многом изучению пространственного поведения людей. Там считается, что без понимания этого нечего и делать на рынке туристических услуг. У нас же география человека отнесена к классу маргинальных дисциплин, зато основной дисциплиной стало страноведение, которое в том виде, как оно подается, правильнее было бы именовать государствоведением. Туристические характеристики стран насыщены в учебных пособиях по этому курсу таким объемом количественных данных, что полезнее было бы выучить телефонный справочник.
Между тем России есть что предложить мировому туристическому рынку. Ни одна из стран мира не сохранила такого огромного пространства со столь еще не разрушенной и богатой природной средой, как Россия. Почти половина российских пространств не отягощена антропогенной и техногенной нагрузкой. Это значит, что, пролетая над ними на самолете или рассматривая их аэрокосмические снимки, невозможно обнаружить никаких следов человеческой деятельности – населенных пунктов, дорог, водохранилищ, линий электропередачи, возделанных полей. В Европе таких площадей эколог Н.Н.Клюев насчитывает всего 2,8%. Те страны, которые сохранили первозданность своих пространств, могут рассчитывать на значительный объем туристских прибытий, значит, и поступлений в местную экономику.
Нам есть чем гордиться. Например, наши до сих пор еще недоступные для туризма, закрытые города. Подобные поселения в США, созданные в рамках «манхэттенского проекта» (Лос-Аламос, Ок-Ридж), уже несколько десятилетий зазывают к себе туристов. Это наши имперские атрибуты, которых мы как бы стесняемся. Это Евразия, великий русский язык, русская культура.
