0
4487
Газета Стиль жизни Интернет-версия

22.08.2013 00:01:00

Пальмы как в "Астории"

Николай Эстис

Об авторе: Николай Александрович Эстис – член Союза художников России, член Союза художников Германии.

Тэги: детская литература, книга, иллюстрации


детская литература, книга, иллюстрации

Вот так – легко и феерично.  
Из иллюстраций Лидии Шульгиной к книге Сергея Козлова «Ежик в тумане».1981. 
Государственный литературный музей

В советское время существовало устойчивое мнение, что иллюстраторы детской литературы – самые приличные и интеллигентные люди среди художников. Работа с детской книгой давала возможность игры, выдумки и вместе с тем создавала нишу, где можно было спрятаться от официоза и оставаться самим собой. Все это я узнал, когда подружился с замечательными людьми, талантливыми иллюстраторами – Евгением Мониным, Николаем Устиновым, Вениамином Лосиным, Владимиром Перцевым и, конечно, Виктором Чижиковым. В течение десятилетий ни один номер детских журналов «Мурзилка» и «Веселые картинки» не выходил без его легких и затейливых рисунков. Изящество чижиковской графики гармонично сочеталось с добрым и отзывчивым характером, а может быть, из него и вытекало.
Летом 1960 года, когда я вернулся из армии, именно Виктор Чижиков привел меня к главному художнику газеты «Неделя» (приложение к «Известиям»). Газета эта была очень популярна, обильно и интересно иллюстрировалась. Просмотрев папку с моими работами, главный художник (кажется, Дегтярев) дал мне новеллу зарубежного автора и сказал: «Старичок, чтобы завтра к двум часам рисунок был у меня на столе!» А место для рисунка – целая колонка газетной полосы, узкая длинная плашка. Место действия – Африка, антураж – пальмы, обезьяны. 
Сел я у памятника Пушкину, читаю... И обуял меня ужас. Какие пальмы растут именно в этой стране? В этом регионе? А какие там обезьяны? Только бы не нарисовать лажу, не подвести Витю Чижикова... 
Мчусь в библиотеку, набираю кучу книг, журналов,  «погружаюсь в материал», волнуюсь. Ведь это увидят десятки тысяч читателей; особенно внимательные и зоркие смогут углядеть, что, предположим, хвост у обезьяны закручивается не в ту сторону. 
Работаю, не сплю. В «Неделю» являюсь в срок. Подаю рисунок, главный художник глянул вполглаза и говорит: «Старичок, такие пальмы бывают только в ресторане «Астория». До свидания». Стыд и позор! С тех пор я ни разу не был в величественном здании на Пушкинской площади (как, впрочем, ни до, ни после не был я в ресторане «Астория»).
Иллюстрация должна хорошо смотреться на полосе – журнальной, книжной, газетной. Надо, чтобы в ней имелся стиль, чтобы она была лихо сделана, легко, артистично. А у меня весь пыл и все старание ушли на достоверность. Понятно, что есть достоверность и достоверность. До сих пор не возьму в толк, как, к примеру, Николай  Устинов, сугубо московский человек, иллюстрируя Тургенева и Пришвина, не только создает подлинную картину места и времени со всеми деталями материальной культуры, но остается при этом органичным и тонким художником... 
Это к вопросу о реализме. Об условном рисовании и иллюзорном. Чем более ты натуралистичен (не путать с достоверностью) в изображении жизни, тем от нее дальше. Это закон. Нельзя повторить божье творение. Нельзя изобразить предметный мир, не сделав его условным. Это изначально условно, поскольку в твоем распоряжении лишь плоский лист. Но ты можешь сделать свое. В этом задача художника. 
В собственных работах я другой. Свободный. И в них свободное проявление движения руки, свободное проявление подсознания, свободное проявление еще очень многого, чего мы не знаем. И оно, это многое, проникает в работы только потому, что я свободен настолько, будто меня и нет. А тогда над листом сидел робкий, запуганный, парализованный ученик, в котором преобладали страх и старание. Старание, годное только для серой исполнительской работы.
В дальнейшем я все же много и добросовестно занимался  иллюстрированием. Однако настоящим иллюстратором не стал. Иллюстратором надо родиться, а для меня это на какое-то время превратилось в работу, в один из способов зарабатывания денег.
29-8-1-t.jpg
Или вот так – в свободном полете.
Николай Эстис. Из цикла «Птицы». 1983. Государственная
Третьяковская галерея
После первого неудачного опыта старшие меня учили – читай текст, который иллюстрируешь, по диагонали, не вчитывайся, иначе впадешь в зависимость. Оставляй место для себя.
В течение многих лет у меня была счастливая возможность наблюдать, как работает удивительная художница Лидия Шульгина. Казалось, на чистом листе она видит уже все нарисованным и легким прикосновением пера или кисти только «обводит», воплощает уже существующую картинку, выпускает ее в жизнь, дарит нам своих героев от Алисы, Винни-Пуха и Ежика в тумане до героев собственных текстов... 
Но вернемся в 1960 год. Тогда по чьей-то рекомендации попал я еще в какое-то издательство. Там меня постигла неудача № 2. Худредактор внимательно рассматривал папку с моей черно-белой графикой, сделанной в казарме урывками и на ходу. Возвращая папку, сказал: «Молодой человек, но это же Мазерель». Я не знал, как реагировать, поэтому на всякий случай поблагодарил и ушел. По дороге ломал голову: «Что такое  «мазерель»? Техника? Но мы не изучали такую... Или я забыл? Материал? Но разве худред не видит, что это тушь, а не «мазерель»? А если это оценочная категория? Хорошо это или плохо?» Позвонил другу-однокурснику: «Леша, ты не знаешь, что такое «мазерель»?» «Не что, а кто. Ты не знаешь Мазереля?» – возмутился Леша. – Это известный современный график, бельгийский». Я удивился и обрадовался. Знать я его не мог – до нашей воинской части он еще не дошел, да и в Москве, как выяснилось, только появились его альбомы. Я-то знал, что я не плагиатор. Сам того не ведая, я «попал в Мазереля».
Примерно через год, оставаясь свободным художником, оказался я в журнале «Семья и школа», где познакомился с прекрасным человеком Петром Гелазонией. Петр Ильич был ответственным секретарем журнала. Примерно моего возраста, может быть, чуть старше, совсем молодой для такой должности – живой, доброжелательный, ироничный. Гелазония в то время делал много доброго для начинающих литераторов и художников. Он привлекал графиков, которые не были в главной журнальной обойме и не получали работу в больших журналах. Петр Ильич понимал, что лицо журнала – художники. Журнал тогда был черно-белым, печатался на плохой бумаге. Зато почти каждый материал иллюстрировался, причем разными по стилю художниками. Именно поэтому журнал становился интереснее – его разглядывали. 
Гелазония тут же познакомил меня с худредом Тамарой Николаевной Мухиной – красивой и доброй женщиной. Она дала мне рукопись на иллюстрирование. Я отправился работать, по обыкновению переживая: сегодня суббота, а в понедельник надо сдавать номер. Принесу не то, всех подведу... 
Делая вариант за вариантом, я терзался... Не выдержал и, узнав домашний телефон, позвонил Петру Ильичу: «Петр Ильич, может быть, пока не поздно, отдать работу другому? Конечно, выходной, но я сам найду себе замену. У меня есть друзья, прекрасные иллюстраторы».  И в подтверждение назвал несколько известных фамилий. Гелазония ответил: «Николай, не волнуйтесь, работайте. Мы дали работу вам, и нам нужно то, что сделаете вы». Эти слова удивили и успокоили, вселили уверенность. 
Дождался понедельника. Приняли меня хорошо. С тех пор в течение многих лет в «Семье и школе» мне  регулярно давали работу. Бывали годы, когда я публиковался в 12 номерах подряд. Вот так, благодаря одной фразе, сказанной по телефону, родилось приятное и продуктивное сотрудничество. Достаточно сказать, что в «Семье и школе» мне дали иллюстрировать первую публикацию Андрея Платонова (сказка «Уля»), появившуюся после его долгого замалчивания.
Однако такое надежное положение в журнале иногда оборачивалось сюрпризами, не всегда приятными. Однажды я сдал иллюстрации в очередной номер, а мне говорят: «Тут такое дело, горящее, надо выручить. Есть три рассказа Зощенко, иллюстрации к ним наверху зарубили. Пожалуйста, срочно сделай, заплатят очень хорошо». Тамара Мухина прекрасно знала, на что можно надавить: «Давай, Коля, гонорар будет как раз под лето, тебе же нужно семью вывозить в деревню. Да не лезь ты в рукопись, это же Зощенко!» Мчусь домой работать. В автобусе, чтобы не терять времени, раскрываю рукопись. И читаю: «М. Зощенко. Рассказы о Ленине». Такого подвоха я от Михаила Михайловича  не ожидал! Я был в ужасе, но делать было нечего. И тут мне открылся таинственный смысл слов Мухиной. Дело в том, что за иллюстрации с «образом вождя» платили намного больше.

Комментарии для элемента не найдены.

Читайте также


Правительство донастраивает налоговую систему перед реформой

Правительство донастраивает налоговую систему перед реформой

Ольга Соловьева

Бюджет оплатит закупку лекарств от разных форм гепатита

0
1083
Путин собрал голоса 76 миллионов избирателей из 112 миллионов

Путин собрал голоса 76 миллионов избирателей из 112 миллионов

Дарья Гармоненко

Иван Родин

Партийные кандидаты показали патриотические чувства и локальные успехи

0
1093
Россияне подолгу хранят верность своим старым машинам

Россияне подолгу хранят верность своим старым машинам

Анастасия Башкатова

Автовладельцы ищут способы сэкономить на запчастях и ремонте

0
1064
Гастарбайтеров можно и штрафовать, и выдворять

Гастарбайтеров можно и штрафовать, и выдворять

Екатерина Трифонова

Нелегальный мигрант попытался найти защиту у Конституционного суда РФ

0
996

Другие новости