Конец империи – начало авангарда

Голландская выставка делает акцент на истории дома Романовых. Фото Evert Elzinga/Hermitage Amsterdam

Революция 1917 года – одна из главных экспозиционных тем этого года в России, однако это переломное событие в жизни сильнейшей империи начала XX века интересует зрителей и в других странах. В Лондоне и Амстердаме открылись первые в этом году зарубежные выставочные проекты, рассказывающие о русской революции западному зрителю. Лондонская выставка делает акцент на изобразительном искусстве того времени, голландская – на истории дома Романовых. 

Экспозиция филиала Государственного Эрмитажа в Амстердаме называется «1917. Романовы и Революция. Конец Империи» и объединяет около 250 экспонатов из коллекции самого Эрмитажа, а также из Артиллерийского музея Санкт-Петербурга и Госархива РФ. Проект, в первую очередь, включает значительный корпус документов, личные вещи царской семьи, фотографии, видеофильмы.

На дисплее – одинокий штык времен 1917 года. Такими штыками в 1918 году были заколоты четыре дочери Николая II. Сам свергнутый император, его супруга и цесаревич Алексей были застрелены и умерли почти сразу, но корсеты великих княжен сыграли роль бронежилетов – в них тайно были вшиты драгоценные украшения. Убийство царской семьи беспокоит не только русских, но и европейских зрителей и век спустя. Это финальный и самый жесткий аккорд выставки – вся экспозиция медленно подводит к идее неизбежности падения российской монархии. 

Впрочем, начинается выставка вполне мирно. Первый зал экспозиции оформлен в виде фрагмента петербургского Пассажа c окнами, похожими почти на диорамы и рассказывающими о пышности и богатстве Петербурга начала XX века. Модные платья, изделия Фаберже, рисунки Александра Бенуа и Льва Бакста, театральные эскизы Мстислава Добужинского, показывающие культурно-художественную обстановку российской столицы начала века. Над ними транслируются на дисплеях черно-белые снимки Карла Буллы, фотографа, создавшего визуальную картину Петербурга на рубеже веков. Но здесь же  выставлены и агитационные военные плакаты Малевича и Маяковского, «Капитал» Карла Маркса, карикатуры на царя и его политику, портреты и книги Толстого и Достоевского, писавших о жалких социальных условиях обычных людей.

На выставке, посвященной революции в России, невозможно обойтись без раздела о Ленине.   Фото Evert Elzinga/Hermitage Amsterdam

Окружающая реальность не ограничивалась блистательным и дорогим миром. В России, страдающей от неурожая, бедности, социальных последствий стремительной индустриализации, правит не тот император. Несмотря на трагическую смерть, царь Николай II представлен в проекте как слабый правитель, заинтересованный только в благополучии своей семьи, монарх, сама личность и решения которого неизбежно привели к революции. Посмотреть на революционные события глазами отдельно взятой, пусть и императорской, семьи помогают личные письма, документы, фотографии. Трогательный плюшевый мишка, детские рисунки, униформа маленького цесаревича, снимки, на которых императрица целует своих детей. Все говорит о том, что это были обычные люди, волею судеб оказавшиеся в неправильном месте, что привело к последствиям, катастрофическим для целой страны.

В отличие от проекта Эрмитажа, представившего революцию как трагедию, выставка в лондонской Академии искусств рассказывает о революции в искусстве – глобальной ломке старого уклада, высвободившей огромные творческие силы. Основу экспозиции «Революция: русское искусство 1917–1932» составили работы из Русского музея, Третьяковской галереи и частных собраний. 

Проект ставит своей целью показать британскому зрителю, как политическая революция повлияла на развитие русского искусства, способствовала рождению разных направлений живописи, всплеску творческой фантазии. Отправной точкой проекта стала выставка 1932 года, организованная в Ленинграде искусствоведом Николаем Пуниным. Нынешняя экспозиция отчасти ее повторяет, отчасти переосмысливает. Временные рамки проекты ограничены, с одной стороны, 1917 годом, с другой – 1932-м, после которого начались гонения на авангардное искусство. Эти короткие 15 лет включают масштабный пласт искусства – от авангарда до начала соцреализма. Две ключевые личности, работы которых разместились в центральных залах и объединили всю концепцию выставки,  – Каземир Малевич и Кузьма Петров-Водкин, причем работы Малевича размещены так же, как в экспозиции 1932 года.  Между главными залами – история проживания революционного импульса, который художники восприняли совершенно по-разному: здесь и авангардные работы Кандинского, Поповой, Чашника, Клюна, и вещи социалистической тематики, также ставшие хрестоматийными, например, «Ленин в Смольном» Исаака Бродского. Можно увидеть и малоизвестную работу Петрова-Водкина «У гроба Ленина» – художника одного их немногих допустили к телу вождя.