Александр Куранов - Господин Дуве, как вы определяете для себя границы свободы слова?
- Границы свободы слова определяются прежде всего профессионализмом журналистов. А его составными частями являются свобода и ответственность. В любом случае границы ответственности должны определять сами журналисты или союзы журналистов, но никак не правительство.
- Но каждое правительство стремится на свой лад "упорядочить" процесс работы журналистов, ограничивая их доступ к информации и препятствуя выходу нежелательной для властей информации в эфир и на страницы печати.
- В большинстве демократических государств свобода СМИ является стержневым элементом Конституции. Поэтому правительства просто не могут действовать по своему "хотению", иначе они нарушают закон. Хотя подобные попытки, конечно, случаются.
- Возможна ли, на ваш взгляд, подлинная независимость СМИ или это всего лишь журналистская мечта, химера?
- И на Востоке, и на Западе существует угроза индустриализации свободной прессы. Это означает, что экономическая функция медиаиндустрии приобретает все более важное значение, чем чисто журналистская.
В рамках переговоров с руководителями крупных компаний, которые закупают все новые и новые СМИ, я всегда пытаюсь как-то определить те основные принципы, которые необходимы для осуществления журналистской свободы, пытаюсь настаивать на том, чтобы владельцы СМИ уважали эти свободы. Увы, к голосу общественности эти господа не очень спешат прислушиваться.
- Что вы в своем европейском "далеке" знаете о ситуации со свободой слова в России?
- ОБСЕ ведет наблюдение за ситуацией со свободой СМИ в 55 государствах. И, я думаю, мы весьма хорошо информированы об обстановке в России. Можно даже сказать, что в этом смысле ваша страна пользуется у нас особым приоритетом.
В Москве ситуация в этой сфере достаточно хорошая. Более сложная - в российской провинции. Существует, например, проблема политической и экономической коррупции - как писать о ней? Многие журналисты боятся писать об этом, даже если они обладают соответствующей полноправной информацией. Но они откровенно опасаются мести со стороны тех людей, которые замешаны в коррупции.
- Вы сказали, что в Москве ситуация со свободой слова "достаточно хорошая"┘
- По сравнению с провинцией.
- А если рассмотреть ситуацию в Москве саму по себе и сравнить ее не с губернскими столицами, а с европейскими?
- Тогда сразу замечаешь много сложностей. Существуют, в частности, проблемы структурной цензуры. Типичный случай: допустим, здание нашей редакции принадлежит городской администрации. Если мы обращаемся с ней любезно, с пиететом - нам назначают низкую арендную плату. Если критикуем - гораздо более высокую. Получается, что газета просто вынуждена быть с местными чиновниками на "вы". И подобная проблема существует практически во всех посткоммунистических странах. Структура на рынке офисов здесь такова, что городские власти могут влиять на деятельность СМИ. В беседах с руководителями ряда российских областей и крупных городов я не раз поднимал эту тему. Увы, не всем критика по нраву.
Еще одна проблема, которой я некоторое время занимался в вашей стране, - огромный разрыв в оплате труда пишущих и тележурналистов. Почему-то некоторые владельцы частных - и весьма успешных - телекомпаний решили, что их ведущие сотрудники должны получать оклады, сравнимые с теми, что получают их коллеги в такой несравнимо более богатой стране, как США. В результате телевизионщики стали зарабатывать намного больше, чем пишущие журналисты. Это тоже ненормальное явление.
- Наша газета написала недавно о возрождении в России и за ее пределами полузабытой профессии "кремленолога", то есть специалиста по Кремлю. С чего бы это, на ваш взгляд?
- Журналистский поиск, расследовательская работа имеют очень важное значение. Главы государств и члены правительства некоторых стран очень щедро распространяют информацию о своей деятельности, другие - наоборот, пытаются ее зажимать. Президент Путин, судя по всему, предпочитает сейчас работать с "картинкой", то есть с телевидением и фото: как он пожимает руки другим президентам, как проводит отпуск в Италии и т.п.
Для России одинаково важны и серьезная журналистика, и президент, который уважает журналистов и их работу. Деятельность президента Путина важна также для укрепления стабильности в регионах России. В этом вопросе я скорее на его стороне, чем на стороне губернаторов.
- Как представители российской власти относятся к вашей критике в их адрес? Как их можно подтолкнуть к большей открытости, к уважению свободы слова?
- Ну, например, заметно меняется ситуация в российском МИДе, отношение ко мне здесь стало в последнее время намного лучше. Видимо, ваши дипломаты тоже поняли, что я критикую не ради голой критики, они видят, что я не менее критично настроен и по отношению к США, и, например, к Италии.
Мой интерес к делам в вашей стране, к успехам и трудностям россиян вполне искренен. Ситуация со свободой слова в России интересует меня со времен горбачевской гласности. Поверьте: моя критика вызвана не тем, что я не люблю Россию, а как раз наоборот - она идет от любви к России.
- Но оказывает ли ваша критика хоть какое-нибудь влияние на ситуацию со свободой слова в России?
- Видите ли, критика всегда является составной частью дискуссии. Чтобы хоть как-нибудь компенсировать свое тотальное безвластие на государственном уровне, я должен идти на уровень влияния на общественность. Например, презентация нашей книги "Дело "Шпигеля", ее обсуждение с представителями разных кругов вашего общества - это тоже, пусть и малый, но вклад в дело борьбы за свободу слова. И такие небольшие события порой привлекают внимание со стороны правительства. В данном случае речь идет не о давлении, но об интеллектуальном воздействии на власть.
