Барымта – передел собственности по-киргизски

«Кумтор» – золоторудное месторождение, разрабатываемое канадской компанией «Центерра Голд» и приносящее Киргизии по разным оценкам от 10 до 20% бюджетных отчислений, – проект действительно показательный. Созданное под эгидой еще первого президента Аскара Акаева, предприятие на протяжении уже почти двух десятков лет находится в центре скандалов, связанных с попытками передела собственности – и не столько в интересах государства, ему принадлежат 33% акций, сколько в интересах стремительно меняющих друг друга киргизских политиков. 

В конце мая текущего года «Кумтор» вновь взбудоражил местную общественность, равно как и интересующихся Киргизией за ее пределами. Организованные оппозицией массовые беспорядки едва не привели к очередному государственному перевороту – дело в Киргизии обычное и привычное, понятия «стабильность», «законность», «ответственность» и простое следование собственной конституции и международным обязательствам на уровне каких-то общепринятых норм – это не про здешние места. 

Вообще для стран-соседей, для постсоветского пространства, киргизский пример – это пример того, что значит разгосударствление территории в результате проведения так называемого «цветного сценария». Человеческое общество за всю свою историю не придумало другого регулятора общественных отношений во всех сферах жизни, кроме государства. В Киргизии признаков такового становится все меньше. Сначала этому способствовали дикий рынок и разнузданный либерализм периода президентства Аскара Акаева, но еще спасала постсоветская инерция, сохранявшаяся как в государственных институтах, так и в головах многих чиновников. Увы, преемственности поколений не произошло, в киргизской политической элите сегодня нет тех, кого принято называть государственниками. 

Опыт двух силовых государственных переворотов – 2005 и 2010 года – усугубил ситуацию, попытка второго президента, Курманбека Бакиева, вернуть республику в рамки жесткого авторитарного правления по образцу средневекового ханства потерпела фиаско, как и либеральная демократия Акаева. Главным итогом двух «революций» стала уже ничем не останавливаемая хаотизация и архаизация всех сфер жизни, теперь у большого числа действующих киргизских политиков возникает некая аллюзия – а почему бы и мне не попробовать? Причем – и это очень важно – не обязательно путем выборов и соблюдения законов. В высокой степени росту таких прожектерств способствует стремительно ухудшающаяся социально-экономическая ситуация, маргинализация все большей доли населения, где легко и не очень дорого можно рекрутировать сподвижников, с которыми потом, в случае успеха, рассчитаться должностями. 

Такой откат в средневековье повлек, в частности, и то, что кадровая чехарда, основанная на оценке «революционных заслуг», а точнее – личной преданности того или иного персонажа очередному же вождю, превращает государственную службу в примитивную систему личного «кормления». Динамика же перемен такова, что коррупция, свойственная как явление, конечно, не одной лишь Киргизии, приобретает здесь специфический характер. Не будучи уверен в продолжительности своей карьеры, любой чиновник – от президента до главы сельской управы – стремится получить все и сегодня. Ну а поскольку объективно республика, мягко говоря, небогата, важным источником подобного обогащения становится любой рисковый инвестор, по разным мотивам решившийся работать на «островке демократии», как любят называть Киргизию ее политики. Естественно, что с каждой очередной революционной или кадровой пертурбацией мгновенно возникает болезненный вопрос передела собственности. 

«Наша страна находится в «желтой зоне» риска для мирового бизнеса. Правильные инвесторы класса «А» не придут, придут неправильные. Мы в «желтой зоне». Это, если сравнивать с климатом, – ураганы и дожди», – считает еще один киргизский эксперт-экономист Искендер Шаршеев. С ним трудно не согласиться. 

С осени прошлого года казахстанская компания VISOR Holding судится с правительством Киргизии: у них экспроприировали долю в золотоносном месторождении Джеруй. Казахской стороной подан иск в суд на 400 млн. долл. VISOR подала запрос об арбитраже в Международный центр по урегулированию инвестиционных споров при Всемирном банке в связи с экспроприацией инвестиций в разработку золоторудного месторождения Джеруй в Таласской области Киргизии. В ноябре прошлого года в Ляйлякском районе на юге республики было совершено нападение на геолого-разведочный лагерь «Апрельский», расположенный на одноименном золоторудном месторождении. Исследованием месторождения занималась российская компания A.Z. International, буровые работы на руднике вел киргизский подрядчик – ОАО «Ала-Урум». Уничтожено оборудование, сожжен поселок геологов, обошлось без жертв, работы приостановлены, к ответственности за разгром никто до сих пор не привлечен, ущерб российскому инвестору компенсировать никто не собирается. Приостановлена после массовых беспорядков, носивших межэтнический характер, работа китайской горнорудной компании «Алтын-Кен» в Чуйской области, конфликт с большим трудом был локализован местными правоохранительными органами, но по существу не решен. 

17 мая уже нынешнего года премьер-министр Киргизии Жанторо Сатыбалдиев провел совещание с членами своего кабинета в связи с акцией протеста в Чон-Алайском районе Ошской области против деятельности китайской компании «Кайди». Там местные жители перекрыли автомобильную дорогу, протестуя против проводящей в той местности геолого-разведочные работы китайской компании «Кайди». Выехавший на место районный аким (руководитель районной администрации) был избит митингующими. Все усилия правительства по улучшению инвестиционного климата «нивелируются негативными инцидентами на местах» в отношении инвесторов, грустно констатировал премьер Сатыбалдиев. «Сегодня на местах есть все необходимые возможности и полномочия по проведению профилактической деятельности и недопущению каких-либо конфликтов, но в этом направлении соответствующей работы никто не ведет», – считает премьер, забыв, вероятно, собственный опыт «работы на местах».
Митингующие в Киргизии – это уже давно просто профессия. Заказ на действия против того или иного пришедшего в местность инвестора может иметь локальный характер – не учтены интересы какого-либо местного авторитета, либо извне – кому-то из политиков в Бишкеке понадобилась очередная зона нестабильности (так было с событиями вокруг «Кумтора» в конце мая – начале июня нынешнего года). Поводы находятся легко – чаще всего они лежат в сфере социальных либо экологических условий того или иного контракта, где и находится содержательный момент, составляющий суть организуемых «протестов». 

Процесс разгосударствления, или, говоря образно, «афганизации» Киргизии, принимает, похоже, необратимый характер. «Афганизация» – это когда и центральная власть, и назначенные ею представители на местах, что, собственно, и является государством, ничего не решают. Решают – в том числе работать или нет иностранному инвестору – «полевые командиры». Иногда эта статусность совпадает с той или иной государственной должностью, часто – нет. Фактически происходит возрождение если не басмачества 1920–1930-х годов, хотя по форме очень похоже, то еще более раннего местного этнического обычая, распространенного в общем-то среди многих кочевых народов. Барымта – так когда-то назывался разбойничий набег, чаще всего захват скота, у тюркских кочевых народов, служивший способом мести за обиду или вознаграждения за причиненный ущерб. Сегодняшняя барымта по-киргизски – элементарный способ заработка для исполнителей, инструмент передела собственности или политического влияния – для организаторов. 

Сегодня в Киргизии вряд ли найдутся люди, которые возьмутся утверждать о возможности выхода из кризиса за счет внутренних ресурсов республики. Все понимают, что нужна внешняя помощь в той или иной форме. Но кто ее даст нынешнему руководству? Денег не дадут США,  европейские страны. Это не обсуждается, это константа. Осторожничает Китай, обещано из Пекина немало, но все ждут появления неких знаковых событий, аргументов, которые создадут доверие к власти в Киргизии. Со стороны Казахстана совершаются некие действия, относимые скорее к гуманитарной сфере и призванные смягчить социально-экономическую критичность у своих южных границ. 

Особо на этом фоне выглядит российская инвестиционная активность: 12 июня президент Киргизии Атамбаев присутствовал при закладке первого кубометра бетона для Верхне-Нарынского каскада ГЭС, строительство которого предполагается осуществить на основе ранее подписанных межправительственных соглашений. На фоне недавнего списания Россией полумиллиарда долларов киргизского долга выглядело это как некий акт глобальной филантропии, не вполне понятной российскому налогоплательщику. Понятно, что списание долга Россией – от безысходности, попытка продемонстрировать свою добрую волю, ибо денег-то все равно не вернут… 

Все же остальные – как внутри республики, так и вокруг нее – ждут одного из двух: либо принципиального изменения характера власти в Киргизии, которая станет компетентной и, главное, ответственной. Либо ее очередной смены.