Алексей Крижевский ЛЕТ ДЕСЯТЬ назад два этих слова были написаны на каждой уважающей себя стене. По своей популярности в нашей стране "депеша" могли посоперничать разве что с "Кино" (в лучшие годы его карьеры). Пионеры удивительного стиля "индустриальный поп" (в котором никто, кроме них, не преуспел), они стали еще и прародителями целого фанатского движения, только в России насчитывавшего миллионы своих адептов. "Депешисты" стриглись под "бокс", белили челки, вставляли в уши серьги и обязательно брали себе одно из четырех имен участников квартета. Ежегодно 9 мая они собирались на станции метро "Маяковская" количеством более сотни: не для того, чтобы попугать ветеранов, а для празднования дня рождения почитаемого солиста группы Мартина Гора.
Секрет их русской популярности прост, как мычание, - изо всей обоймы тогдашних героев поп-сцены только им удавалось сочетать предельную простоту мелодий с мрачноватой выразительностью, только им удавалось заставить свои синтезаторы исторгать не нарядные бродвейские конфетти, а пасмурный туман лондонских фабричных предместий, где прошло их детство. Они были настоящими героями рабочего класса, поп-романтиками, предельно серьезными при своей доступности, и оттого казались бесконечно родными абсолютно всем, кому в 80-е годы было от 15 до 20.
Этот их приезд - уже второй по счету. Первый, проходивший под свист обрушивающейся российской экономики в 1998 году, был посвящен выходу трибьют-альбома в честь их двадцатилетия: самые модные тогдашние альтернативные и электронные группы перепели все их главные хиты. Пластинка произвела фурор: упакованные в новые аранжировки, эти песни были наконец услышаны даже теми, кто прежде брезгливо отмахивался от них в приступе снобизма. В одночасье "Депеш Мод" из группы для рабочих районов превратилась в культурное явление, фактурный слепок поп-эпохи 80-х. После шумных празднеств прошло несколько лет тревожного молчания, а потом появился новый альбом "Exciter". Ровный и спокойный, как и положено группе на третьем десятке, у которой за спиной весь мир, объезженный по нескольку раз. Вряд ли они сильно задумывались, чем очередная площадка в их туре будет отличаться от десятков других, которые им еще предстоит увидеть. Они теперь выходят на сцену без спешки, они играют то, чего от них ждут, - "Personal Jesus", "Walking in My Shoes" - и уже спокойно относятся к тому, что половину концерта зал поет вместе с ними. Программу с нового, неоднозначно воспринятого публикой альбома исполняли осторожно, перемежая новые песни старыми хитами для хорового пения.
Вокалист Дэйв Гэхан ходил по сцене, как тигр по клетке, и периодически кричал что-то в зал, но стоило ему ненадолго замереть, глядя поверх радостной толпы, как из его глаз начинала струится усталая и мудрая печаль рабочего парня, положившего свою жизнь на алтарь нечаянно пришедшего к нему успеха. "Олимпийский" был забит до отказа - одни пришли засвидетельствовать почтение, другие явились поностальгировать по молодости. Слава DM тащит их вперед, и сходить с дистанции не хочется - для Гэхана со товарищи сцена стала таким же наркотиком, как те, от которых им приходилось лечиться в начале 90-х. Они выпустят еще один диск и опояшут мир еще одним турне, а потом еще и еще, с безразличным непониманием воспринимая как восторги и истерики по своему поводу, так и движения маховика шоу-бизнеса, который будет гнать их вперед. Они всегда были и будут рабочими парнями с периферии безжалостного мегаполиса и не заметят, как станут мемориалом самим себе, застынут навечно в лаве времени, от которой у них уже нет сил ни убегать, ни прятаться.
