Человеческие связи, или Да здравствует король!

Традиционно в Москве «март, апрель и май - весеннее фотополоводье», - говорит директор Московского дома фотографии Ольга Свиблова. Первые экспозиции нынешней Фотобиеннале открылись в Московском музее современного искусства еще 10 марта. Но все привыкли: настоящий старт фестивалю дает открытие на главной площадке, в Манеже. При радующем глаз огромном количестве гостей в Манеже представили выставки Мартины Франк, Элиотта Эрвитта и Андрея Безукладникова. А также Питера Линдберга и Паоло Роверси для любителей fashion съемки.

Андрей Безукладников - отец крупнейшего отечественного фоторесурса Photographer.ru. Показывает рассредоточенное преимущественно между родной Пермью и Москвой «Прозрачное время». Это прозрачное время забрезжило вместе с надеждой на будущую свободу в 1985-м. В прошлом году во время «Моды и стиля в фотографии» на этом месте в Манеже висели снимки с выставки «Хулиганы 80-х». Теперь тех неформалов сменили другие - Тимур Новиков, Гоша Острецов, Георгий Литичевский. Литичевский красноречиво представлен еще и собственным книжным шкафом. Портреты полуподпольной богемы чередуются с эстетскими натюрмортами, советскими праздниками и пациентами тубдиспансера. Действительно, слои пространства и времени кажутся прозрачными и накладываются друг на друга с грустной легкостью при составлении панорамы эпохи.

Элиотт Эрвитт - из магнумовского коллектива. Его ретроспектива сложилась в калейдоскоп наблюдений. И в этом калейдоскопе - мать, рыдающая на могиле сына, фотографа и соучредителя Magnum Роберта Капы, подорвавшегося на мине во Вьетнаме в 1954 году. А есть, к примеру, экскурсия за Гойей в Прадо. Причем геометрия снимка оставляет возле «Махи одетой» заложившую ручки за спину даму-экскурсовода, а возле «Махи обнаженной» - мужчин-экскурсантов, застывших в благоговейном созерцании.

Анри Картье-Брессон. Как-то неловко перечислять в сотый раз все его заслуги. Хотя говорить о нем хочется. Основатель Magnum Photos - и довольно. Человек, путешествовавший налегке. Старавшийся быть незаметным - ставший знаменитейшим в истории фоторепортером. Во время Второй мировой служивший капралом. Бежавший из немецкого плена в 43-м после двух неудачных попыток. Первый западный фотограф, аккредитованный в СССР после смерти Сталина. Он говорил, что пытался поймать «повседневную жизнь москвичей с ее человеческими связями». Лаконично и просто - но в 1954-м так непривычно по понятиям советской страны. Исколесивший весь мир и предпочитавший возвращаться дважды туда, где уже бывал, чтобы свериться с собственными впечатлениями. Его выставкой открылась в 1996-м I Фотобиеннале в Москве. А «Vive la France», кстати, называлась одна из его книг.

Придя в Манеж, можно придумать себе игру. Искать аналогии. Тогда эта внушительная многосоставная экспозиция уподобится большому тексту с растянутыми предложениями, насыщенными воспоминаниями и сравнениями. Почти как у Пруста или Набокова. Все герои друг с другом тесно связаны. Человеческими связями. Если начать играть - разбираться в таком тексте - то на пустынный пейзаж Картье-Брессона «В Бри» с дорогой, втиснутой в аллею и устремившуюся к горизонту, откликнется «Большой Париж» его жены Мартины Франк. На ее снимке машина сонно ползет в тумане туда же, к краю земли, по дороге, обсаженной деревьями. Изабель Юппер могла бы посмотреть на «разных» себя - в молодости (такое дерзкое выражение лица!) и сейчас, просто перейдя от фото г-жи Франк к сделанному Питером Линдбергом. Знаменитый прыжок растворяющейся в воздухе, смазанной мужской фигуры на вокзале Сен-Лазар у Картье-Брессона аукнется у Элиотта Эрвитта, когда его объектив поймает смазанный полет голубя через пустынную улицу Орлеана. Возникает удивительное ощущение: виденные каждым и не раз эпизоды вдруг замедляют бег, становятся значительнее просто оттого, что вы смотрите их с помощью чужой оптики. Где-то картинка четкая - в другом месте зрение расфокусировано┘ И вы сами будто бы тоже начинаете жить в том же ритме, смотреть «как тогда» сцену многолетней выдержки. Сначала ее узнал один фотограф, после и по-своему другой. Затем - вы. И в этом тоже есть человеческие связи.