Бюстгальтер для испытаний

Искусство требует сил и выносливости.
Фото с сайта Винзавода

Только что прошла II Биеннале молодого искусства – а выставочный зал Государственного центра современного искусства и Цех Красного вместе с Цехом Белого на Винзаводе с поразительной скоростью перевоплотились в новые экспозиции Фестиваля коллекций современного искусства. Отвечая перекрестному Году России–Франции-2010, стартовый проект представляет в Москве художников из знаменитой FRAC Bretagne (Региональный фонд современного искусства). В ответ ГЦСИ повезет digest своего собрания во Францию. Итак, под вспоминающим тезис Жака Рансьера эпиграфом «Из чего делают искусство, что делает искусство» в ГЦСИ показывают выставку «После живописи», а на Винзаводе – «Испытание реальности» (обе – из FRAC) и русско-французский проект «В настоящем». Элементы триптиха оказались неоднородными.

Первая часть этой трилогии – «После живописи» – про дееспособность этого вида искусства и про поиски формы. Тут и обманка от Бертрана Лавье (объекты которого, сделанные в иной манере, но преисполненные той же идеи смыслового сдвига, недавно показывали в ЦУМе) – где холст неотличим от фотоснимка. И коллажи. И абстракции от Саркиса, создающие акварельные абстракции по мотивам пейзажей Каспара Давида Фридриха. Третья составляющая – «В настоящем» – дала волю пяти французам и пяти российским художникам, чтобы выяснить их отношения с действительностью. История, как показалось, недокручена – при сильных работах (из россиян тут и видео Виктора Алимпиева «Зарницы», и объекты Юрия Альберта и Ольги Чернышевой) не хватило связующего раствора. Тема настолько широка, что каждый заходит слишком далеко, увлекаясь собственным рассказом. Поэтому в фавориты хочется выдвинуть «Испытание реальности» – за многообещающую энергию провокации, просвечивающую уже в названии, тонко и иронично выпущенную в пространство Винзавода.

Кураторы от ГЦСИ Ирина Горлова и Михаил Миндлин, а от французской стороны Доминик Абенсур, Катрин Элькар (директор FRAC Bretagne) и Ульрике Кремайер отобрали объекты, по пластической и концептуальной структуре многоуровневые. Причем смешиваются смыслы, едва ли не противоречащие друг другу. Смешивают их сплошь звезды – Кристиан Болтански, Вито Аккончи, Хаим Стейнбах, Мирослав Балка, Фабрис Ибер (к сентябрю его персональную выставку готовит Мультимедиа Арт Музей Ольги Свибловой)┘

Личное перерастает в коллективное, затем – в анонимное. Симулякры реальности становятся самой реальностью – альтернативной. В «Архивах» Кристиана Болтански на детские фотографии, развешенные на стене, как бы засвечивая их, «глядят» лампочки, а под ними каким-то зловещим символом висят жестяные коробки. Урны? Оплакивание? Или это только коробки из-под сладостей? Мирослав Балка в инсталляции «2x(216x35x65), 190x83x48» ставит и кладет согнутые посередине полосы ржавого железа, заставляющие вспомнить архитектонику вертикалей и горизонталей. Но одновременно тот кусок, что лежит, вдруг норовит прикинуться ложем, причем очень может статься, что погребальным. В разряде зрелищных проходит «Переносной настенный бюстгальтер» Вито Аккончи, известного своими опытами с телом и со сферой приватного. Гигант больше человеческого роста «сшит» из гипса и тряпочной подкладки – и поскольку в комментарии прописано, что эта деталь туалета по совместительству служит «креслом, палаткой, навесом», то тут-то частное мгновенно переворачивается с ног на голову, становясь не только огромным арт-объектом, но и общественным пространством. Все это должно сопровождаться записью авторского дыхания и радио – правда, в первый день выставки они почему-то не работали. В слайд-шоу Бернара Войта происходит подмена поэтической реальности искусно поданной обыденностью. Взгляд устремляется в погоню за холмами-равнинами и всякими прелестями пейзажа, в то время как нам показывают всего лишь увеличенный ворсистый ковер.

Все эти монументальные объекты редкого, надо отметить, изящества беспрестанно ставят в тупик, вместе с тем заставляя искать из него выход. Энергия этой выставки не иссякает до самого последнего объекта. И пусть «Испытание реальности» в очередной раз задает навязший в зубах вопрос об отношениях искусства и мира (и способно ли искусство этот мир изменить). Получившаяся аранжировка, превращающая ответ в провокацию, выбивающую из-под ног почву уверенности, вызывает, вспоминая Бродского, «лишь благодарность».