Возможность музыки

В севернонорвежском городе Тромсё завершился большой зимний фестиваль искусств «Северное сияние» или «Нурдлис фестивален», на котором классику и джаз играли музыканты со всего света.

Пример этого фестиваля в Тромсё говорит о том, что достаточно всего-навсего быть маленьким городком с населением в шестьдесят тысяч жителей, чтобы собирать у себя лучших музыкантов из Норвегии, России, Австрии, Америки, Швеции, Польши, Китая. Впрочем, в Норвегии это пятый по величине город. В прошлом году на «Северном сиянии» не только в маленьком Тромсё, но и во всей Норвегии впервые выступила труппа балета Мариинского театра с самыми настоящими примами – Ульяной Лопаткиной и Викторией Терешкиной. Директор Оперного театра в Осло, как рассказывают, был вне себя от изумления, когда узнал, что с легендарным русским балетом его опередили в этом городке, где нет никакого оперного театра. Пока нет, потому что судя по растущим амбициям организаторов фестиваля, здесь возможно все. В этом году девиз фестивального форума был выражен в одном слове – «Возможности». Для организаторов «Северного сияния» это не превращается в пустой слоган, но становится реальным шансом создать хотя бы на две недели такие условия, в которых можно было бы понаблюдать, к чему приведут возможности, предоставленные участникам, гостям и слушателям фестиваля. Иначе зачем везти сюда за тридевять земель национальный оркестр из Гонг-Конга или включать в программу выступление Ближневосточного оркестра мира с клезмерской музыкой и классическим арабским «макамом». Особую гуманистическую ценность придало фестивалю то, что эти возможности поверялись здесь музыкой – самым символическим, честным и бескорыстным из всех искусств.

Есть в Тромсё притягательная сила, влюбляющая в себя надолго, если не навсегда. Неслучайно за этим городком закрепилась слава «северного Парижа». Но в его расположении, в его ландшафте, неотъемлемой частью которого являются горы, есть что-то еще более необыкновенное – инопланетное, надземное. Оттого жителей города Тромсё, который по-норвежски звучит на самом деле как «Трумсё», хочется назвать «трумсианами», как «марсиан». Неудивительно, что музыка в таких неземных условиях чувствует себя исключительно комфортно. Если в прошлом году всю Норвегию потрясла знаменитая труппа мариинского балета, то в этом новостные строчки заняла не менее знаменитая сопрано Барбара Хендрикс, которой восхищался еще Герберт фон Караян. Певица выступила с Арктическим симфоническим оркестром под управлением Кристиана Линдберга, исполнив арии из «Свадьбы Фигаро» Моцарта и две песни Сольвейг из музыки Грига к драме «Пер Гюнт» Ибсена. Появление Хендрикс стало серьезным вызовом для молодого оркестра, которому чуть больше года. к слову, для своего международного дебюта в конце минувшего года этот оркестр выбрал сцену Концертного зала Мариинского театра, где с блеском исполнил Пятую симфонию Чайковского. Барбара Хендрикс в принципе не отличалась примадонским нравом, а в случае с Арктическим оркестром и вовсе проявила особую участливость еще и как давняя подруга дирижера Линдберга. По ее словам, в молодом оркестре ее привлекли невероятная увлеченность процессом, открытость музыке и желание творить. Правда, свой младенческий возраст и безудержный темперамент оркестр не смог скрыть в аккомпанементе к Моцарту. Обе арии томящейся по любви и ласке Графини требовали большей мягкости, кантилены и тонкой нюансировки, а не пубертатной импульсивности, которую предлагал оркестр. Тут многое взяла на себя сама Барбара, прикрыв своим мощным обаянием издержки юного аккомпаниатора, исполнив любимого Вольфганга Амадея фактически в аутентичной манере – нежно, галантно, и гиперчувствительно.

Выступление Хендрикс в том концерте стало лишь лирическим отступлением. Главным же объектом внимания был дирижер Кристиан Линдберг – культовый европейский тромбонист и обожаемая в Норвегии персона, о которой один из представителей местного управления сказал, что при наличии такого дирижера на сцене оркестр мог и не играть. Имелась в виду гиперактивная дирижерская манера вытанцовывающего за пультом Линдберга-энергетика, переживающего музыку в движении. Близким ему по духу стал спустя пару дней петербургский итальянец Фабио Мастранжело, приезжавший дирижировать оперным гала-концертом с Оркестром Государственного Эрмитажа. Вольнолюбивый швед, не терпящий рамок и канонов, Линдберг выступал по традиции не во фраке, а в ярких рубашках собственного дизайна, выражающих его цветовое отношение к музыке. Своим бешеным темпераментом Линдберг был призван дать новую жизнь сочинениям Уле Ульсена незаслуженно забытого норвежского композитора. Сведений об Ульсене нет в российских музыкальных энциклопедиях, а между тем этот младший современник Грига был популярен в свое время и оставил в наследство множество яркой, покоряющей легкостью, эмоциональностью и фантазийностью музыки, создающей своеобразный мост от Грига к эре Голливуда. Открытие мира звуков Ульсена стало еще одной возможностью, предложенной менеджментом «Северного сияния» – возможностью испытать его имиджевую и коммерческую привлекательность.