Наталия Григорьева
«Русская Вивьен Ли» - так прозвали когда-то иностранные критики Анастасию Вертинскую. И за внешность – вневременную и совсем «не советскую» красоту – и за талант, доставшийся в наследство от отца Александра Вертинского.
Он же привил дочерям – старшей Марианне и младшей Анастасии – любовь к музыке, пению, театру. Никогда не настаивал на том, чтобы дети пошли по его стопам, но был уверен, что без знания истории искусства и литературы нельзя вырасти достойным человеком. Как и без владения иностранными языками: пробывший много лет в эмиграции, Вертинский вернулся в Москву, когда Анастасии было всего три месяца, и с самого раннего возраста девочки учились говорить не только на родном русском. С иностранными языками Анастасия Вертинская хотела связать свою жизнь, после того, как ее не приняли в балетную школу. Но от судьбы не уйдешь – в 17 лет Вертинская попала на съемочную площадку фильма Александра Птушко «Алые паруса».
В романтической киносказке по повести Александра Грина девушка сыграла Ассоль, за которой на коробле с цветными парусами приплывает однажды капитан Грей. Пара Вертинская-Лановой покорила сердца зрителей – их называли самым красивым экранным дуэтом. Сама же актриса никогда не считала свой дебют удачным – скорее, счастливой случайностью, открывшей ей двери в желанную профессию. Сетовала и на оборотную сторону славы – режиссеры уверились во мнении, что юная красавица только и способна на роли сказочных красавиц. В том же 1961 году на экраны вышла картина Владимира Чеботарева и Геннадия Казанского «Человек-амфибия», где Вертинская вновь сыграла романтичную жительницу прибрежной деревушки, без памяти влюбившуюся в юношу с жабрами. Несмотря на то, каким легким, воздушным выглядит образ на экране, на площадке пришлось потрудить – подводные тренировки требовали много сил и терпения и запомнились актрисе гораздо больше, чем все остального.
После двух фильмов, ставших хитами советского проката, Вертинской не давали прохода на улице. Трудно было и в театре: в 1962 году ее приняли в труппу Театра имени Пушкина, а учиться актерскому мастерству девушка начала лишь через год, в Щукинском училище. И в театр, и в институт она пришла уже звездой – приходилось справлять с повышенными вниманием к себе. Тем более, что сидеть в стороне или теряться в толпе будущая актриса не собиралась, наоборот, экспериментировала с амплуа и манерой игры, превращая каждый учебный этюд, каждый студенческий спекталь в событие.
Уже в 19 лет, еще будучи ученицей, Анастасия Вертинская сыграла чуть ли не главную роль своей жизни – Офелию в «Гамлете» Григория Козинцева. Фильм завоевал Приз жюри на Венецианском кинофестивале и сделал Вертинскую зведой мирового масштаба, однако в полной мере оживить красоту актрисы режиссеру не удалось – признавая захватывающие дух внешние данные, критики сходились во мнении, что на экране она остается холодной и безжизненной, нет в ее Офелии внутреннего переживания. Другие же, наоборот, видели в этом юношестком неумении раскрыть образ в полной мере достоинство, искренность, особенный – отчасти непроизвольный – трагизм.
Эту естественную гармонию, природную неторопливость, аристократизм отмечали на протяжении всей карьеры Вертинской. Такой была ее Лиза Болконская в «Войне и мире» Сергея Бондарчука – эпизодическая роль героини, которую принято считать не достойной особого внимания. А Вертинской, с ее в чем-то интуитивной игрой, внутренней свободой, удалось сделать образ сложнее, многограннее – заставить жалеть не только Андрея Болконского, но и зрителей о том, что ей отведено так мало.
За редкую аристократическую внешность актриса попала в картину Александра Зархи «Анна Каренина» - ее Кити хвалили критики, а зрители любили не меньше Карениной в исполнении Татьяны Самойловой – и на съемки фильма «Не горюй!» Георгия Данелии. Как нельзя кстати в последнем случае оказались корни актрисы, чья мама Лидия Вертинская, была по происхождению грузинкой.
В 70-х годах работа в театре стала занимать у Анастасии Вертинской больше времени – тем более в кино, при всей популярности и внешней привлекательности, не так просто было найти роль. Зачастую требовались совсем другие типажи, зато на сцене – сначала театра им. Вахтангова, потом «Современника» и МХАТа - Вертинская сыграла и Раневскую в «Вишневом саде», и Оливию в «Двенадцатой ночи», роли в «Тартюфе» и в «Буре» постановки Эфроса – в последней актрисе достались сразу две роли, Просперо и Ариэли. Упреков в том, что Вертинской не удается передать всю глубину шекспировских страстей от критиков более не слышно.
С еще одной ключевой для актрисы роль зрители смогли познакомиться лишь в 2011 году, хотя сыграна она была в 94-м. Тогда свою версию «Мастера и Маргариты» снял Юрий Кара, выбрав Вертинскую на главную женскую роль. Сама актриса называет эту работу одной из самых своих любимых, несомтря на то, что на съемках ей пришлось выполнять непростые трюки – в прямом смысле, летать над Москвой, привязанной к вертолету. Внешне почти идеально подходящая под авторское описание Маргариты, Вертинская осталась верна себе – сохраняла свою фирменную холодность, отстраненность, за что одни, как и прежде, упрекали, другие были заворожены неземной, чарующей, колдовской – а как иначе в случае с Маргаритой – красотой актрисы.
