Оля Кройтор довела зрителей до беспамятства

Лауреат IX Премии Кандинского в номинации «Молодой художник. Проект года», Оля Кройтор получила приз за перформанс «Точка опоры» (интервью с ней см. в «НГ» от 28.01.16). Первая после вручения награды московская ее выставка развивает важные для Кройтор мотивы. И одновременно становится сродни тому, что художница делает в перформансах – но теперь не только сама она, а еще и зритель погружен в состояние переживания болевых моментов, памяти и беспамятства.

Заложенный в названии «Координат исчезновения» парадокс распределен здесь на три «партии» – о человеке, о том, что о человеке напоминает в его отсутствие, и о пустоте. Емкость которой – в ее лаконичности. Итак, это размышление в трех частях, но без заданного маршрута, поскольку пойти можно и направо, и налево, и прямо. Дело не в «расписании» остановок.

В слайд-шоу неспешно тасуются старые, выцветшие, с пережженным цветом фотокарточки. На них мелькают чьи-то силуэты и лица, скоро сливаясь в цветные пятна. Люди будто растворяются на этих сентиментальных «сувенирах», раз уж это слово связано с воспоминаниями, – растворяются, пока пленка покрывается трещинами и начинает шелушиться. Неподалеку висят черно-белые снимки: на дощатом настиле стоит шезлонг, над водой зависла удочка; на фоне самого обыкновенного пейзажа «повис», наклонившись к невидимым губам, стакан чая в старом подстаканнике. А вот кто-то невидимый (исчезнувший, выпавший из памяти?) играет на деревянной парковой скамейке в шахматы, ладья застыла в воздухе, следующий ход – и будет мат. Есть человеческое, узнаваемое и обыденное действие, нет самого человека, и все эти предметы, привычные с детства, предполагающие столь же привычные «мизансцены» и настроения, приобретают вдруг тревожное ощущение. Как натянутая струна, которая вот-вот лопнет. И еще тут есть темная комната – не черная-черная комната из детских страхов, а «Сгоревшая комната», где ничего нет, кроме бугристой поверхности под ногами и вокруг – будто обугленной огнем. На самом деле здесь использована черная укрывная ткань, но получилось даже символично: тут душно, это, может, щемящая, может, звенящая, но главное – вязкая, жаркая, тяжелая и вместе с тем парадоксальным образом уютная пустота. Очищенная от каких-то образных зацепок, оставляющая попавшего сюда один на один со своими воспоминаниями и размышлениями.

Оля Кройтор сделала выставку не столько даже про «что» (тогда это был бы показ зафиксированного итога, уже пережитого), сколько про «как». Отталкиваясь от своих размышлений, она в то же время представляет все лаконично, и все эти промежуточные состояния – памяти и беспамятства, существования-мерцания-исчезновения – универсализируются, каждый может примерить их на свой опыт. «Исчезновение» из названия здесь – понятие не столько физическое, сколько ментальное и эмоциональное. Кройтор погружает зрителя именно в переживание состояния, и в этом смысле выставка сродни тому, как художница работает в своих перформансах. Только сейчас зритель стал соучастником, пусть и со своими ассоциациями. Тут не про «Остановись, мгновенье!/ Ты не столь/ прекрасно, сколько ты неповторимо», а про момент, пойманный между бытием и небытием. Неповторимо только то, что стерто, пережито, перегорело.