Под ногами – твердая поверхность

Пронзительный Юрий Арабов.
Фото автора

В клубе «Дача на Покровке» состоялась презентация книги поэта, прозаика, кинодраматурга Юрия Арабова. Новый стихотворный сборник «Земля» представила редактор и старинный друг автора Анна Бердичевская. Для нее было счастьем работать над книгой поэта, мир которого реальнее окружающей действительности. «Поэт ли я?» – риторически спросил Юрий Арабов в начале своего выступления. После чего вспомнил о возникшем в 1980-х годах московском клубе «Поэзия», где он познакомился с Иваном Ждановым и Марком Шатуновским, присутствовавшими в зале. «Поэзия – бескорыстный жанр, в котором отражается мировоззрение автора и раскрывается душа», – поделился Юрий Арабов.

«Земля» – подборка стихотворений, написанных автором начиная с 1984 года и составленных по тематическому принципу: образ жизни, образ мыслей, провинция, Рast Indefinite и времена года. В качестве автоэпиграфа книгу открывает стихотворение, стоящее особняком, вне всякого раздела. «Я не знаю, то смерть или стужа./ Я не ведаю лучше судьбы,/ чем нам лечь потрохами наружу/ на глазах удивленной толпы».

Несовместимость качественной фотопечати и офсетной бумаги, упомянутая Анной Бердичевской, в целом не мешает положительному восприятию книги, а крупное зерно фотографий, наоборот, создает атмосферу газетного репортажа и стенографии самой жизни. Некоторые произведения посвящены дорогим автору людям – поэтам Марку Шатуновскому, Евгению Бунимовичу, сейчас коллеге по ВГИКу, а когда-то его преподавательнице Ливии Звонниковой. «Мы свою умертвили свободу/ и отправили лес в сухостой (…) Что ж ты харкаешь кровью, как Чехов?/ Что ты воешь, как зверь, человек?» Правомерно появление рези в глазах от четкого понимания действительности, в которой «разменная мелочь в карманах земли/ прокормит, как может, разменный народ». Желание забыться, «лишиться остатков ума» стало бы для лирического героя Юрия Арабова навязчивой идей, если бы не осознание того, что «жить без размера и без словарей/ трудней, чем упасть под тяжелые льды».

Однако для автора при всей неприглядности земной оболочки именно человек – любимый герой, существование которого не лишено смысла. При ежедневном обращении к «ангелам-родомыслам» сладость их описания растворяется в воздухе, и в силу своего однообразного совершенства объект больше не занимает ум. По Юрию Арабову, хороши две человеческие ипостаси – внешняя и внутренняя: «Как соль растворена в воде,/ я, полюса соединив,/ несусь один на всех ветрах/ один из двух стихий и мест…» Даже когда «Бог умер», человек пытается продлить жизнь, и призвание поэта заключено в том, что он «причащает телом (…)/ не чужого Исаака, а вполне своего».

Порой стихотворения сборника представляют краткие зарисовки, яркие наблюдения-размышления автора: «Ребенок, в тени у взрослого,/ превращается во взрослого./ Если, конечно, взрослый/ не станет мал, как ребенок». А иногда под традиционным названием «Заповедь» небеспочвенно скрывается тема необходимости любить «деньги, как ближнего своего».

Поэт с нескрываемым интересом смотрит на выстиранное белье, на то, как молится женщина, внимательно слушает, как говорят «жу-жу-жу» и просят «Воздуху!». Строки Юрия Арабова пронзительны по звуку и содержанию – в них «гроза спит в лужах», «река выцветает», а «лес молчит, будто воду набрал он в рот», и только «луковицы церквей/ вместо солнца светятся меж ветвей».