Николай Фонарев  |
| Ведущий вечера
поэт Кирилл Ковальджи читать стихи не стал, он рассказал о своей жизни. Фото автора |
В Малом зале ЦДЛ состоялся последний в этом сезоне вечер клуба Кирилла Ковальджи.
Татьяна Гржибовская представила второй номер альманаха «Витражи», где напечатан очерк Кирилла Ковальджи о его отце, Владимире Ивановиче, который не имел отношения к литературе, но был наделен талантом поэта и иногда писал стихи: «Льется свет электрической люстры,/ Где-то слышен рояль за стеной…». Елена Лапшина, которая, по словам Ковальджи, «пишет мало, но хорошо», прочитала свои новые стихи: «Тебе я, царевич, еще пригожусь…». Наталья Полякова воспела в своих стихах «радугу в степи», а Александр Митько – кошку, которая «по сцене Большого театра гуляла».
Валентин Резник задал залу риторический вопрос: «Ну сколько можно ностальгировать/ По стране, которой нет?» Марина Завьялова заявила в своих стихах, что «человек, «венец творенья», так несовершенен». Юрий Косаговский заверил всех присутствующих: «Друзья, мы все не так плохи, / Как кажемся подчас». Александр Кирнос признался, что он хотел бы только «раз воплотиться», но «непременно в человека», «и, став рисунком, словом, песней», развоплотиться. С критическими стихами выступила Дарья Корнилова. Раиса Быстрова не постеснялась сказать, о чем она размышляет: «Я снова размышляю о любви…». Николай Иодловский высказал свое сожаление о том, что «Мужики, как мухи, мрут. Лучший цвет уходит прочь». Нина Краснова прочитала стихи, посвященные Кириллу Ковальджи, который «огнем поэзии горит», и частушки, посвященные Римме Казаковой: «Римма, Римма, Римма, ты неповторима./ За тебя, Риммашечку,/ Выпью я рюмашечку»…/ За тебя, Риммулечку,/ Выпью я граммулечку». Со своими стихами выступили также Любовь Саломон, Олег Голованов, Анна Ильина-Цабадзе.
Сам же ведущий вечера поэт Кирилл Ковальджи читать стихи не стал, он рассказал о своей жизни. Он сказал, что в детские годы, которые у него прошли в Бессарабии, Кагуле и Аккермане, был четыре раза свидетелем смены общественного строя, постигал Россию через поэзию Пушкина и через «Муху-цокотуху» Чуковского. Он заверил, что за свои 86 лет прожил не одну жизнь, а несколько, написал все, что хотел написать, сказал все, что хотел сказать. Ковальджи сказал, что считает Серебряный век нашей поэзии по сути Золотым веком поэзии XX века, каким в XIX веке была эпоха Пушкина, а сейчас есть хорошие поэты и хорошие стихи, но крупных, великих поэтов нет.
