Georgia on my mind / География / Независимая газета

...а что касается времени, то, если вы едете в Грузию, бросьте часы: часы вам здесь более не понадобятся.

От застолья до оперы все тут идет своим чередом. Это в Европе время бежит или тащится. В Грузии оно что чурчхела. Тут широко, там узко - течет по синусоиде и в ус не дует. И не пытайтесь изменить ход вещей! Запомните главное. Все, что обещано в Грузии, сбудется.

Как?

В этом-то вся интрига.

Грузия начинается в самолете, когда под крылом встают, как салфетки на скатерти, отроги Кавказа. На ум лезут строчки из школьной программы, в ушах звучит мелодия "Мимино", глаза слезятся от солнца, а по салфетке уже расплывается красное пятно "Саперави".

Чем не "Цвет граната"?

Первое, что вы увидите в Грузии, - это знакомые до боли изваяния Церетели. Смиритесь. Разнокалиберные чурки, стамески, болванки и колоды работы мастера на все руки будут попадаться вам в Грузии в самых неожиданных местах - от общественных сортиров до дальних утесов Кахетии.

Считайте, что это дурная галлюцинация, - и двигайте дальше.

Тбилиси (тбили - теплый: серные источники бьют до сих пор) лежит вдоль Куры, как угорь, повторяя ее изгибы. Прямые линии и острые углы тут вообще не в почете. Сглажено и закруглено все: от букв грузинского алфавита до красной линии фасада гостиницы "Тбилиси" работы Тер-Микелова 1915 года, которую сильно обстреляли во время войны.

Из острых вещей - только ножи да перец.

Все остальное - что галька в море.

Две опорные точки "старого города", две его "стратегические высоты", два его магнитных полюса - это, конечно, крепость Нарикала на Салалакском хребте и Метехская скала напротив, где маячит самый старый храм города (Метехи) и конный памятник царю-основателю Вахтангу Горгосали.

Этот Вахтанг как-то отправился из древней Мцхеты, где о ту пору была столица, на охоту. Охота не клеилась, и царь забирался со свитой все дальше по руслу Куры. Наконец к обеду царский сокол поднял фазана, и царь уже потирал руки, как вдруг птицы исчезли из виду. Спустя час их нашли в горячем источнике, который превратился в мясной бульон. Изумившись и оглядевшись, Вахтанг нашел, что место сие живописно есть, и приказал заложить здесь крепость Кала: на всякий случай.

Так и возник этот город - еще в пятом веке.

Остается добавить, что дело Вахтанга довершил его сын Дачи, при котором столица окончательно переехала сюда, на склоны горы Давида, а Мцхета досталась католикосу Картли. "Мцхета мелела, а Тбилиси строился, Армази уменьшался, а Кала увеличивалась", - сказал летописец о тех былинных временах и был прав. С переездом двора Мцхета померкла и, как старая прима, взяла из репертуара то, что осталось: роль духовника нации. Ну а светская жизнь окончательно переместилась в Тбилиси - на стратегический перекресток торговых путей.

С тех пор началась истинная история Тбилиси.

Сиживал на берегах Куры иранский ставленник "марзпан" (VI век) - это раз.

Византийский император Ираклий на пару с хазарами завоевал город сто лет спустя - это два.

Потом на трон влез арабский эмир и просидел на нем триста лет - это три.

Далее пришел Джелал эд-дин и заставил топтать иконы, а кто не топтал, а роптал, тому секир-башка делал - четыре.

На смену этому иконоборцу подоспел Тамерлан и "усыпал землю трупами, как стогами сена" - вот вам и пять.

Тамерлана спихнул шах Джехан и возвел минарет из 1464 отрубленных голов - шесть.

За ним в городе погостил неделю Ага-Магомет-хан и от города камня на камне не оставил - семь.

Ну и довольно.

Как в этой кровавой бане грузинам удалось сохранить и негу, и вкус, и благородство (все - потомки царей) - до сих пор непонятно.

Районы Тбилиси - что банные коврики: лежат на склонах горы Святого Давида, которая тут и Мтацминда, и Мама-Давити, и (не помню) - но все равно привыкайте: в Грузии любимые вещи от избытка чувств называют дважды, а то и трижды, а то и все пять раз. На дне котлована, как я уже говорил, течет - а вернее, стоит - молочно-зеленая и чудовищно ленивая река Кура. Если вы бывали на Тибре в Риме, вы поймете, о чем я говорю.

Да, Тбилиси похож на огромный розовый котлован - особенно ранним утром с высоты Черепашьего озера, когда солнце подсвечивает глину, и скворцы, как свечки каштана, раскачиваются на деревьях. Эти улицы и улочки ручьями сбегают вниз, впадая в проспект Руставели, который впадает в главную площадь города, которая волной разбивается о шайбу филармонии с медной бабой на самом видном месте, которую скульптор лепил со своей жены, да с руками что-то напортачил - уж очень длинными получились.

В Тбилиси вообще пруд пруди стильных изваяний, которые там и сям попадаются в многочисленных сквериках, парках и подворотнях этого города. Но вот парадокс - что ни монумент, то проблема с пропорциями! Черт его знает, от избытка чувств это, что ли, или еще от чего, но только если медная лошадь царя опустит копыто - пробьет постамент, можете не сомневаться.

Вернемся на площадь. С другой стороны от филармонии к ней примыкает затейливый монумент, похожий на бетонную кардиограмму. Эту кардиограмму отгрохали в восьмидесятых - к приезду одного из наших вечно нездоровых вождей. Поэтому у скульптурного сооружения есть еще одно прозвище - Уши Андропова.

Ну а замыкает площадь единственный тутошний небоскреб - "Иверия".

Когда-то самая роскошная гостиница Советской Грузии.

Кто бы спорил?!

22 этажа с апартаментами "люкс", рестораны-бассейны-зимние сады, витражи-панно-конференц-залы - и умопомрачительный вид на город: лучшие кадры нации работали на эту высотку.

И что же?

Когда из Абхазии хлынули беженцы, правительству ничего не оставалось, как заселять их прямо в валютные номера. Понятное дело, от былой роскоши очень скоро ничего не осталось. Балконы небоскреба и те были приспособлены под жилье - фанерные домики, как скворечни, до сих пор лепятся под карнизами, зимой из печек тянется дым, а на галереях, где когда-то нежились почетные гости солнечной республики, победоносно развевается белье всех цветов радуги.

Чем не Ноев ковчег?

Вам скажут, что "Иверия" - это символ упадка страны, но не верьте праздным болтунам. "Иверия" - это символ жизнестойкости нации, над которой реет самое победоносное знамя: знамя пеленок и чистых пододеяльников.

Вечером Тбилиси - это снова проспект Руставели, так что не размышляйте, ступайте по проторенному пути. Кура не судоходна, так что по вечерам столичный бомонд выплывает на улицу и фланирует по проспекту: туда-сюда, взад-вперед, и так до последнего посетителя.

Здесь под изумрудными фонариками расхаживает праздная толпа, обсуждая новости прошлогодней давности. Здесь часами сидят за столиками и толкут воду в ступе. Здесь на лотках листают старые русские книги по баснословным ценам и цокают языками. Здесь встречаются и переливают из пустого в порожнее.

Удивлены? Не удивляйтесь - главная беда и проспекта Руставели, и Тбилиси, и всей Грузии заключается в бессобытийности ее жизни.

Войны и визы сделали свое дело. Это раньше русские чуть что везли сюда свои шедевры - а потом возвращались, пропахшие вином и барашком, в Москву: где писали и переводили.

Это раньше грузины по полгода обретались в Москве, на лету схватывая все самое-самое (а грузины сороки те еще, уверяю вас), - а потом насаждали все самое-самое в своих галереях и книгах.

И что?

Привыкшая к обмену культурных веществ, Грузия до сих пор не может пережить вакуум, в котором она оказалась. Вы бывали на здешних культурных сходках в новое время? Когда одни и те же люди весь вечер играют в спектакль своей жизни а-ля Ионеско, изо всех сил пытаясь создать иллюзию собственной вовлеченности, причастности, значимости?

Страшное зрелище!

На проспекте расположены все главные здания города: музеи, госбанки, университет, кинотеатры, Дом правительства и - Опера. Сработанная в мавританском стиле в конце XIX века архитектором Шретером ("восток" о ту пору был моден), это здание полностью сгорело в 1973-м, так что перед вами новодел, выполненный с учетом оригинала. Если вам повезет и в Опере будут давать "танцы народов Грузии", обязательно сходите на представление: поймете, что Грузия одна, но народы ее населяют многочисленные и, что самое главное, совершенно разные по темпераменту.

Впрочем, то же самое видно и по местным анекдотам, где есть свои "хохлы", свои "чукчи" и свои "русские".

Лучшие бутики и салоны - на этой же магистрали. Знаменитые воды Логидзе - мраморная пещера, пейте ритуальный стаканчик - рядом. Ну и частные галереи современной живописи, которых здесь пруд пруди.

Да, грузины не ахти какие литераторы, но в чем "он истинный был гений" - так это в живописи. Поэтому в обязательном порядке заходите во все подряд картинные галереи. Таких желторотых ангелов, таких одухотворенных осликов, таких инфернальных банщиков, пастухов и гадалок нет ни в одном музее мира. А жаль. Потому как именно грузинские художники умеют сочетать жизнерадостный наив с технической выучкой. Так что если у вас есть "на кармане" зеленая тысяча (а художники знают себе цену), смело пакуйте картину - иностранная сволочь обзавидуется, когда увидит ее на стене вашей квартиры.

Гуляете - присматривайтесь к улицам, к домам: особенно в районе Салалаки или на левобережной улице Плеханова.

Приглядывайтесь к решеткам на окнах, к чугунному литью старинных ворот, к ажурным сеткам на дверях подъезда. И не стесняйтесь заходить во дворы: двор и балкон в Тбилиси - это части жилого пространства, а потому вот так, мимоходом вы можете подсмотреть за чужой жизнью, не нарушая частных владений. Граница между внутренним и внешним в классическом тбилисском доме условна. Жизни тесно и душно в четырех стенах - вот она и норовит выйти на балкон, во двор, на улицу.

Да, все это пыльное, ржавое и облупленное. Да, резьба сбита, а подпорки совсем покосились. Но. В этой вот, траченной временем, аляповатой архитектуре и заключается очарование старого Тбилиси. Миллионы сухих трещинок на винтовых лестницах - или лепестки выцветшей краски на перилах - и есть старый город, который похож на Венецию.

Ибо и этот и та - конечны.

Тбилиси - город разностильный.

Фасады российского ампира, от которого балконы попрятались внутрь, сочетается тут с еврейскими углами и каморами, а мечети стоят вровень с модерном. Модерн вообще к лицу Тбилиси - тоже ни одной прямой линии, сплошные загогулины! - а вот конструктивизм не прошел: по тем же причинам.

Да что там архитектура - перечитывая написанное, я вижу, что и мое письмо Курой петляет меж тем, которые и так наползают одна на другую, как крыши на горных террасах.

Но именно так пейзаж и начинает управлять синтаксисом.

А вот на улице Перовской - ирландских баров в каждом доме по паре и по вечерам играют живую музыку. А дальше, если обогнуть гору Давида, в Багеби, стоят частные виллы из известняка - и открывается инфернальный вид на лысое плато Нуцубидзе с коробками новостроек. Можно было бы подняться на самый верх горы Давида, где видна белая галерея - но знаменитый фуникулер давно сломан, а потому вернемся ближе к Майдану, что, наоборот, в старом городе прямо напротив Метехи - знаменитые чайные с выставленными окнами, где старики вот уже тысячу лет окунают каменный сахар в стеклянные пузырьки с чаем.

Чай пахнет дымом, Майдан серой - и мы спускаемся в его ложбину.

10.

Майдан!

Солнечное сплетение города, его печенка и подбрюшье. Этакая шкатулочка с потрохами истории - или перекресток путей размером с наперсток. Здесь триста лет с армянами на пару евреи торговали всем на свете, и было в синагогах да мечетях полным-полно купеческого люду. А нынче - пыльно, тихо, небогато: от былых времен базарного центра остались пара лавок с тряпьем да блошиный рынок у моста.

Но зато атмосфера, атмосфера...

Если сесть под навес антикварного магазина Мамед-Заде да под вечное журчание фонтанчика потягивать чай из рифленого пузырька, да слушать, как на крышу падают грецкие орехи, да подглядывать за подростками, которые жестикулируют на корточках у реки, да разглядывать узор на коврах, да закусывать лавашем виноград под грузинскую и азербайджанскую речь - как тут не потерять счет времени?

А вечером, когда на галереях зажигаются фонарики и эти самые галереи становятся похожими на соты? А ночью, когда тени от мотыльков мечутся по крошечной площади и месят ее гигантскими лопастями? И слышно, как вздыхают на небе грешники, потому что в их бурдюках не осталось вина? И висят крупные, с грецкий орех, зеленые звезды? И стрекочет швейная машинка соседского электрогенератора? Потому что свет уже вырубили? А скоро вырубят и воду?

Ну и запах серы. Именно здесь, на Майдане, расположены знаменитые серные бани с черепашьими колпачками куполов. Помните уроки химии? Здесь пахнет точно так же.

11.

Баня не музей, ее надо посетить обязательно. Лучше отправиться в ординарное заведение типа "Бани # 5" - а не в новомодные салоны, которые работают на иностранцев и как баня, и как ресторан, и - говорят - как бордель.

А вот в "Бане # 5" можно встретить и начальника местной тюрьмы, и бывшего карманника, и дворника с проспекта Важа Пшавелы, и знаменитого поэта-пересмешника Котэ Кубанеишвили. В бане, как и было сказано, все равны: только головы торчат из каменной лохани, где тела отмокают под липкой водичкой. Мышцы расслаблены, сера уже побежала по жилам, в адских сумерках маячат прозрачные силуэты с миндальными плодами гениталий, а черт-банщик в семейных панталонах уже выдергивает тебя из воды.

Дальше начинается настоящие священнодействие.

Тебя кладут на мраморный топчан, и в хлопьях пара мокрое лицо с огромными усами над тобой склоняется, а после по тебе шурует не знавшая стыда мочалка с мылом, а ты лежишь и чувствуешь, как тело с душою расстается - и воспаряет вверх под эти своды, где сквозь отверстие под куполом ты видишь, как побледнел уж месяц полуночный на синем блюдце неба над Тбилиси.

Или пару детских глаз, которые подглядывают за всем адским хозяйством, как в фильме Параджанова.

В общем, "отроду не встречал я ни в России, ни в Турции ничего роскошнее тифлисских бань...". Это Пушкин.

12.

А это - вино.

Если осталось что-то в Грузии неизменным, так это здешнее вино, если покупать его на рынке осенью, когда из Кахетии крестьяне везут сыр и янтарную жидкость, способную восстановить любую связь времен: несмотря на войны и визы.

Что сказать нам о вине, да еще на его родине? Грузия - это действительно винная "колыбель", как бы банально это ни прозвучало. Но об этом лучше меня вам расскажут археологи и виноделы. Нам же с грузинами - что археологи? - виноградом, его лозой и листом, его соком и цветом здесь пронизано все: от узора на коврике до привкуса на губах.

И даже мне, пришлому человеку, это заметно.

Что тут скажешь, если страна и христианство-то приняла из уважения к виноградной лозе, из которой умница Нина сделала крест? Именно отсюда - от ее (лозы, конечно) гибкой упругости и податливого упрямства - все в Грузии: что бы там ни говорили историки и социологи. Все: от формы посуды до части речи, от рифмы до фасада - повторяю, все продиктовано здесь винным током, его нежной зрелостью и сладкой горечью, его постоянной изменчивостью и проточным постоянством.

Даже время течет здесь по хмельному закону - то сужаясь, то расширяясь, а то пропадая вовсе. Да, за временем в Грузии никто не следит - но что толку следить за тем, что и так в твоих руках: стоит наполнить кувшин?

Я люблю великие вина Грузии. Я люблю "Мукузани", "Саперави", "Киндзмараули" и "Хванчкару". Их нельзя не любить, как нельзя не любить Красную площадь или романы Льва Толстого. Но когда вы последний раз перечитывали "Анну Каренину"? В том-то и дело. Поэтому милее моему небу белые кахетинские вина: те самые старинные сельские вина, когда сусло стоит на мезге, отчего вино приобретает соломенный цвет и приятную горечь на дне вкуса.

Да, великие вина известны всему миру - но сами грузины не большие до них охотники. Для них это вино "черное" - то есть слишком тяжелое для застолья, которое, как известно, длится часами.

Зато белое кахетинское!

В нем есть все. Сероватая земля Алазанской долины - и сухой стук плошек, когда их складывают друг в дружку. Запах лаваша со строчкой костра, на котором его готовят. Оттенок обожженной глины и дух сухой травы, которая лежит под столом.

Виноградная сладость и терпкость танина, наконец.

13.

Но разве это расскажешь?