Вадим Седов
Если говорить о книгах, которые меня изменили, то вспомню одну. Лев Рубинштейн. В садах Лицея: Повесть. М.: Детская литература, 1969. 208 с.
Книжку эту мне, тогда третьекласснику, привезла из Ленинграда тетя Вера – младшая (и сильно младшая, потому и называли тетей) сестра бабушки, Вера Александровна Изачик. Отчего-то в те времена в Ленинграде было лучше с книгами, хоть и московских издательств было немало.
Язык взрослый, но такой, каким и положено быть у окончившего царскую гимназию автора, позволил уложить в 200 страниц шестилетнюю историю учебы первого лицейского выпуска.
Совершенно непостижимым для тушинского школьника и оттого вдвойне элегантным образом Наше Всё моментально оказалось в центре повествования. И успев за 200 страниц сочинить целиком только «Где наша роза?» да несколько отрывков и цитат, всех совершенно очаровало и донесло до меня: Пушкин – главный. Он вообще главный в этой эпохе, и все, что мы знаем о ней, мы знаем от Пушкина и из книг о Пушкине. Первый – начавший приводить в порядок расстановку приоритетов между поэтом и царем.
Не имея задатков стать хоккеистом или хотя бы космонавтом, я решил попробовать. Взял мамин альбом и красной шариковой ручкой записал в него до пяти совершенно корявых, чудовищных, как бы зарифмованных сочинений. Что и предопределило...
Альбом до сих пор храню в ящике письменного стола. Чтобы никогда не забывать, каким я был. Но никогда никому не показывал.
комментарии(0)