Год сердитых выборов

Претенденты-демократы перед началом президентской гонки: Джо Либерман, Говард Дин, Кэрол Мосли Браун, Джон Эдвардс, Уэсли Кларк, Джон Кэрри, Эл Шарптон, Деннис Куцинич.
Фото Reuters

«Величайшее шоу современной политики перед нами». Так начал свою передовую о президентской кампании в Америке британский журнал «Экономист» в первом номере наступившего года. На самом деле если уж эта кампания и походит на шоу, то скорее на модное сейчас «реалити-шоу»: бой идет всерьез, без перчаток, и предсказать его исход не может никто. Еще важнее, однако, что напоминает он знаменитую кампанию 1948 года, определившую политическую картину мира на полстолетия вперед. Тогда борьба шла между моделями «сдерживания» СССР и «освобождения» завоеванных им территорий (что, естественно, означало войну).

И покуда в иных столицах все еще запоздало спорят о том, насколько предпочтительнее была бы «многополярная» модель, чем «однополярная», демократы в Америке давно уже поняли, что после 11 сентября 2001 года обе эти модели – безнадежная архаика. Поняли, что мир внезапно снова скатился к старой, проверенной биполярной модели времен холодной войны. И разница лишь в том, что на противоположном полюсе теперь не государство, пусть враждебное, но все-таки подчиняющееся общепринятым международным правилам, но безликий мир террора, не признающий никаких правил, враг, могущество которого в том, что солдаты его ценят смерть больше жизни.

Именно поэтому если в трех последних президентских кампаниях внешняя политика играла вторую скрипку по сравнению с экономикой, то на этот раз она доминирует безусловно. Больше того, здесь, собственно, и проходит главный водораздел между республиканской администрацией и бросившими ей вызов демократами. Неоконсерваторы из окружения Буша не желают принять эту новую/старую биполярную модель мира и все еще пытаются совместить борьбу против террора с излюбленной ими «однополярностью», а демократы приняли ее возвращение как непреложный факт.

Вот почему даже молниеносная победа над армиями Саддама Хусейна представляется большинству из них лишь отвлечением сил от главного фронта борьбы с террором. И вот почему хвастливая самонадеянность бушистов с их доктриной превентивных войн, отталкивающей от Америки союзников, выглядит для большинства демократов опасным и суетным сверхдержавным тщеславием. Добиться победы в борьбе с террором, полагают они, можно лишь в одном случае: если она станет поистине всемирной. И ссориться в такой ситуации с союзниками – чистое безумие.

Одним словом, сюжет развертывающейся сегодня в Америке предвыборной драмы вовсе не сводится к тому, останется ли Буш хозяином Белого дома еще на один срок. Ибо на самом деле спор – о модели завтрашнего мира. И то обстоятельство, что в его собственной партии не нашлось никого, кто бросил бы вызов президенту, лишь подчеркивает монолитность республиканского лагеря и его решимость стоять до конца. Но стоять на своем до конца будут и демократы.

═

Драматическая гонка

═

Есть ли, однако, шансы у их модели? По сути, перед ее приверженцами стоит та же задача, что совсем еще недавно стояла перед либеральной Россией: смогут ли они найти единого кандидата от демократических сил, способного сменить вектор национальной политики. Либеральная Россия перед этой задачей капитулировала. В отличие от нее демократическая Америка и не пыталась найти такого кандидата за несколько недель. Она ищет его уже по крайней мере год.

И за честь представлять партию на ноябрьских выборах боролись между собою на протяжении месяцев сначала десять, потом девять, а на момент голосования в штате Нью-Гемпшир семь претендентов. Боролись жестко, не щадя друг друга. И в особенности не щадя неожиданно вырвавшегося вперед доктора Говарда Дина, в прошлом пятикратного губернатора штата Вермонт и нынешнего кумира студенческой молодежи Америки. Дина соперники атаковали хором, практически все. Кроме второго лидера предвыборной гонки – четырехзвездного генерала Уэсли Кларка, в прошлом главнокомандующего силами НАТО в Европе, за которым, по слухам, стоит Билл Клинтон.

Однако после голосования в штате Айова 19 января, которое Дин проиграл, а Кларк и вовсе пропустил, на пятки лидерам наступает еще одна пара: герой вьетнамской войны сенатор от штата Массачусетс Джон Кэрри и молодой юрист из штата Северная Каролина сенатор Джон Эдвардс. В любом случае понятно, что от исхода этой борьбы зависит не только, кто выступит в ноябре против Буша, но в значительной мере и то, каким будет наш мир после 2004 года. Это обстоятельство и делает столь драматичным поиск единого кандидата от демократической Америки. Потому, между прочим, и называют здесь 2004-й «годом сердитых выборов».

═

«Обязанные» и «суперделегаты»

═

Здесь надо рассказать о некоторых не всем известных особенностях президентской гонки в Америке. Тем более что одна из таких особенностей решила судьбу выборов 2000 года. Состоит она в том, что каждый штат выбирает две категории делегатов как на партийные, так и на федеральные съезды – «обязанных» (pledged) и так называемых «суперделегатов». Первые обязаны голосовать на съезде так, как проголосовало большинство в их штате. «Суперделегаты» (главным образом парламентарии штата) голосуют за того, кого предпочитают сами.

Как правило, предпочтения обеих категорий совпадают. Но вот в 2000 году в почти полностью поляризованной стране (по 45% за демократов и за республиканцев) случилось неожиданное. Альберт Гор собрал на полмиллиона больше голосов «обязанных» делегатов и все-таки проиграл Джорджу Бушу. Проиграл потому, что Буша предпочло большинство «суперделегатов».

Конечно, если бы Гор получил в 2000 году голоса «обязанных» делегатов в штате Флорида, президентом сегодня был бы он. К сожалению, результаты выборов во Флориде оказались под сомнением из-за устаревших машин для голосования. Начались бесконечные пересчеты вручную, которым положило конец лишь решение Верховного суда. На тот момент у Буша было больше на 543 голоса – в многомиллионном штате! (Дальше я буду указывать в скобках число «суперделегатов» от каждого штата.)

Имея в виду, что победителю партийной гонки предстоит собрать на съезде голоса по меньшей мере 2159 «обязанных» и 797 «суперделегатов», решающая роль, которую играют первые голосующие штаты Айова и Нью-Гемпшир (Айова проголосовала 19 января, а Нью-Гемпшир на неделю позже) с их 83 делегатами обеих категорий представляется на первый взгляд очень странной. Но такова традиция: история не знает случая, чтобы победитель в обоих этих маленьких штатах не стал национальным кандидатом от своей партии.

Присмотревшись, однако, к этой традиции внимательней, начинаешь вдруг понимать ее глубокую мудрость. Именно потому, что штаты эти маленькие, практически каждый избиратель при желании может лично встретиться с каждым претендентом – либо на почти ежедневных собраниях в местных клубах, либо даже просто пригласив его к обеду. Это дает им беспрецедентную возможность взглянуть претенденту в глаза и сделать осмысленный выбор. И судят здесь о своих избранниках не понаслышке, не посредством «воздушной войны» рекламных роликов на ТВ, но вполне, так сказать, сухопутным способом, когда претенденты или работающие с ними волонтеры стучатся в каждую дверь.

═

Шансы на победу

═

Конечно, те претенденты в демократической гонке, которые проиграли в Айове и в Нью-Гемпшире, не обязательно сложат оружие. Некоторые будут надеяться на 3 февраля, когда голосуют сразу семь штатов, включая такие сравнительно крупные, как Миссури, избирающий 77 (13) делегатов, и Аризона – 55 (9). Самые упрямые будут бороться и до 7 февраля, когда вступит в игру первый из восьмерки штатов-гигантов, Мичиган – 128 (24). Или даже до супервторника 2 марта, когда в числе десяти штатов проголосуют такие великаны, как Калифорния – 370 (71), Нью-Йорк – 236 (48) и Огайо – 140 (19).

Тем не менее, если верить сегодняшним опросам, похоже, что лишь у двух пар действительно есть шанс побить в ноябре республиканскую команду Буша–Чейни. Я имею в виду либо связку северянина Дина и южанина Кларка, либо аналогичную связку северянина Кэрри с южанином Эдвардсом. Здесь, однако, закавыка. Пока что ни один из претендентов не желает рассчитываться на первый-второй, то есть не соглашается стать вице-президентом. И в этой борьбе честолюбий как раз и заключается, я думаю, главная опасность для демократов. А стало быть, и для той модели завтрашнего мира, которую они представляют.