Василий Шевцов Герой повести Дмитрия Фалеева - нынешнего лауреата премии "Дебют" в номинации "Крупная проза" - молод и амбициозен. Жизнь его - лихорадочный поиск сексуальных партнеров. Порой ему удается затащить девушек в постель, иногда нет. В этом интрига, но поскольку автор "с претензией", то на эту нехитрую сюжетную ось нанизано множество культурных реминисценций, барочных стилистических отступлений и неубедительной самоиронии. Главного, однако, не скроешь. Свое жизненное кредо автор формулирует так: "┘В сущности, успеха и славы добиваются вовсе не гении, а их женщины. Для этого им собственно и нужны гении. А те, в свою очередь, хотят только женщин; для этого им нужен успех". Успеха Дмитрий Фалеев добился, так что теперь у него наверняка с женщинами все в порядке.
Лимонов, гуру нового литературного поколения, вслед за своими западными учителями легитимировал натуральность (а следовательно, и правоту - в духе ходячего афоризма про естественность и непостыдность) юношеской гиперсексуальности. Но он произвел еще одну важную операцию: снял маску с супермена-мачо - и оказалось, что под ней скрывается человек хоть и с повышенным градусом витальности в крови, но при этом по сути слабый и закомплексованный. С тех пор юноши-авторы, возжелавшие "успеха и славы", делают ставку на собственную униженность и некоторую даже "немужественность". Скажем, неумение дать сдачи уличному хулигану стало в молодежной исповедальной литературе признаком хорошего тона.
За основу сюжета берутся уже не сексуальные победы, а сексуальные поиски и ошибки. Впрочем, без финального выигрыша они себя не мыслят - к чему "заголяться и обнажаться", если это не предполагает хотя бы символических бонусов. Образ героя раздваивается: он завоевывает сердца и пространства, но остается ранимым эротоманом с широко открытыми завидущими глазами.
Но на этом духовные приключения молодого героя не заканчиваются. О том, что его ждет дальше, поведано Захаром Прилепиным. Герой рассказа "Ничего не будет" ("Новый мир", 2005, # 5) женат, он любит свою жену, у них двое сыновей. "Никогда моя любимая не желала себе подобное родить. Может, оттого, что сама была девочкой взбалмошной и своенравной, пока я не сцепил жадную руку на ее запястье и не дал ей дитя свое вынашивать - в ущерб девичьей легкости, но мудрости человечьей во благо". Мышеловка захлопнулась: "мысль семейная" восторжествовала над сексуальным анархизмом. Что ж, нельзя не порадоваться: у молодых мужчин-писателей процесс духовно-полового созревания проходит без аномалий - так, как "от века заведено". Дурашливая промискуинность в свой черед уступает место просветленной моногамности.
Я думаю, пришло время заговорить о возникновении нового жанра - "мужского любовного романа". Он кристаллизуется у нас на глазах, из-под обломков лимоновского влияния, из-под груды филологического бравирования и многократно усиленных фидбэком волн взаимных подражаний. В двух словах архисюжет мужского романа можно сформулировать так: от подросткового онанизма - к жениховству и счастливой женитьбе. Внутри этого канона, разумеется, возможны акценты и вариации: например, "холостяцкий роман". Простор открыт и для сиквелов: история послесвадебных адюльтеров и новой, теперь уже окончательно счастливой перемены участи.
Разумеется, сама идея не нова, но сегодня она звучит по-новому. В классическом западноевропейском романе любовь - это венчающаяся вечным союзом встреча двух сердец, как она в христианской перспективе видится автору-мужчине. Если любовь неразделенная, это становилось трагическим намеком на неполноценность мироздания. Однако в ХХ веке на волне женской эмансипации абсолютистская схема рушится: в литературу приходят женщины и показывают, что в поиске брачного партнера определяющим является момент манипуляции. Романы в духе "Как выйти замуж за миллионера" демонстрируют перипетии женского сознания, занятого (в контексте романной логики) единственно достойной женщины целью - сексуальной охотой. Похоже, мужчины решили взять реванш и выступить с собственными свидетельскими показаниями по делу о войне полов.
В этом контексте сама премия "Дебют" и прочие литмероприятия, призванные поощрять молодых авторов (в частности, ежегодные писательские слеты в Липках), представляются глубоко законспирированным матримониальным институтом - ярмаркой женихов. Писатели заманивают девушек в литературные сети, потом описывают свои приключения в свежих романах - и в случае премиального резонанса повышают свой брачный рейтинг. Беда в том, что их пока мало кто читает.
