Михаил Бойко
Дина Хапаева. Кошмар: литература и жизнь.
– М.: Текст, 2010. – 368 с.
По мнению Дины Хапаевой, важнейшей темой творчества целой плеяды гениальных писателей было исследование природы кошмара. Так творчество Чарльза Метьюрина, Гоголя, Достоевского, Томаса Манна, Лавкрафта и Пелевина трудно понять, игнорируя перспективу «кошмароведения». Техники письма, необходимые для изображения кошмара, для его перевода из жизни в литературу, Хапаева предлагает обозначать словом «гипнотика».
Открывает книгу анализ гипнотики Гоголя. В рассказе «Невский проспект», по мнению исследовательницы, главный прием – 25-й кадр кошмара, в «Портрете» – многократное мнимое пробуждение. Не обошлось и без прокола. Из главы, посвященной «Портрету»: «Читатель был усыплен автором в той же манере, какую мы наблюдали в «Невском проспекте»: он не заметил перехода от реальности к сновидению, точно так же, как когда он засыпает. И опять, как и в «Невском проспекте», грань перехода от яви ко сну оказалась скрыта обманом, нарушением конвенции, неписаного закона, существующего между автором и читателями, во всяком случае существовавшего до Гоголя». Это, конечно, не так. Первым скрыл грань перехода от яви ко сну с помощью обмана в русской литературе не Гоголь в «Невском проспекте» (1835), а Пушкин в «Гробовщике» (1831). Сон гробовщика, напомним, начинается с фразы: «На дворе еще было темно, как Адрияна разбудили». Но это мелочи. Достоинства перевешивают.
Завершается книга предостережением: «Культура, захваченная нелюдьми, как корабль пиратами, сживается с новым чувство реальности. На горизонте встает кошмар – материализация готических перспектив».
В заслугу Хапаевой можно поставить термин «гипнотика», который, без сомнения, приживется, а также россыпь ценных наблюдений и догадок. А вот каталогизация и систематизация приемов гипнотики – это дело будущего. Исследование природы кошмара только начинается...
