Девальвация избирательного процесса

12 июня страна в очередной раз отметила один из самых молодых государственных праздников в своей истории – День России. Одно время его нелепо называли Днем независимости, поскольку именно в этот день в 1990 году тогда еще РСФСР примкнула к «параду суверенитетов» бывших союзных республик, приняв декларацию о государственном суверенитете, что и стало формальным поводом для объявления этой даты праздничной. Между тем в истории страны этот день известен не менее, а скорее и более важным событием. Через год после принятия Декларации о суверенитете, 12 июня 1991 года, Борис Ельцин был избран первым российским президентом.

Собственно, те выборы вошли в историю не только как первые, но и как единственные, к демократичности которых ни у кого не было, да и, пожалуй, нет до сих пор никаких претензий. Ельцин позволял себя критиковать, ездил на общественном транспорте и даже пережил псевдопопытку покушения на свою жизнь, а в медиасреде наблюдался отчетливый разгул свободы слова. С самими выборами в обществе связывались ожидания свободы и «народной власти» – в противовес власти надоевшей партийной номенклатуры.

Через пять лет президентские выборы внешне стали напоминать захватывающий триллер; тем не менее в них отчетливо стало недоставать важной детали – подлинной демократичности. «Нынешние президентские выборы в России, очевидно, будут еще тщательным образом анализироваться экспертами по проведению избирательных кампаний», – была убеждена в то время газета «Коммерсантъ-DAILY», и это мнение, пожалуй, не выглядит преувеличением и ныне. Сейчас в это трудно поверить, но тогда аналитики всерьез рассуждали о возможности создания предвыборных блоков Зюганова с Жириновским и Ельцина с Явлинским и тому подобных интригах, которыми та избирательная кампания изобиловала. За внешним качеством, однако, скрывались глубинные изъяны: не зря одним из символов выборов-96 стала пресловутая коробка из-под ксерокса.

Победители тех выборов, как и многие эксперты, до сих пор имеют склонность списывать все имевшие место издержки вроде манипулирования СМИ и общественным мнением на необходимость предотвратить приход к власти коммунистов. В 2000 году при схожих условиях, когда Путин пришел на место Ельцина, наблюдатели уже напряглись не на шутку. «Чем ближе к дню президентских выборов, тем громче поминается чекизм и.о. президента РФ В.В.Путина», – писал на страницах «Известий» Максим Соколов, как нельзя точно охарактеризовавший волнения в политическом сообществе в то время. Если победы Ельцина в 1991 и 1996 годах символизировали собой в глазах многих экспертов и значительной части населения торжество свободы (несмотря на все сопутствовавшие обстоятельства), то победы в 2000 и 2004 годах Путина – торжество «управляемой демократии», в которой свобода уже имела существенные и все более сужающиеся рамки. В частности, медиапространство, откровенно отмобилизованное на победу нужного кандидата в 1996 и 2000 годах, к выборам 2004 года было уже попросту зачищено.

Выборы 2000 года положили начало еще одной тенденции поведения СМИ в период предвыборных кампаний – с тех пор политическая ценность президентских выборов в глазах СМИ стала подвергаться девальвации. На всех последних выборах кандидаты на президентское кресло от власти де-факто являлись безальтернативными, а результаты выборов, как следствие, изначально были предсказуемыми. В итоге внимание СМИ зачастую отвлекалось на посторонние вещи. Примечательно, что главной темой февраля – начала марта 2004 года в медиапространстве было вовсе не предстоящее всенародное голосование, а произошедшая в тот период смена правительства – событие, ставшее куда более интересным для сторонних наблюдателей, чем переизбрание главы государства.

Последние по времени президентские выборы лишь продемонстрировали дальнейшее падение интереса СМИ (как, впрочем, и экспертов) к избирательным сюжетам. Однако не менее важен еще один нюанс: характерно, что количество ТВ-сюжетов о Путине в последний месяц перед президентскими выборами в 2004 году было почти в два раза больше, чем о Медведеве в 2008-м. Медведев получил всего половину от той поддержки телевидения, которую Путин имел четыре года назад. Уходя с президентского поста, Путин сохранил за собой значительную часть власти, что привело к падению интереса СМИ не только к президентским выборам, но и к президентскому посту как таковому.