Эдуард Рудык
В регионах полно дел, которые до общественности не доносятся. По Московской области недавно прокатилась волна самоубийств зэков. Так, заключенный Алексей Медведев покончил с собой, когда врачи отказались принять его на лечение в Серпуховскую клиническую больницу. У него была тяжелая форма СПИДа. Сейчас правозащитники расследуют случай Павла Морозова, который при странных обстоятельствах покончил с собой в Егорьевском СИЗО. Перед смертью он просился перевести его в другую камеру, опасаясь за свою жизнь. Его перевели в карцер, где он повесился.
Замечу, что у заключенных обычно колоссальные проблемы с медпомощью. В основной массе учреждений не хватает врачей, только фельдшер. Когда мы проверили СИЗО Серпухова (Московская область), то обнаружили там лишь троих медсестер. И ни одного врача.
На всем постсоветском пространстве наблюдается схожая ситуация в системе исполнения наказаний – пытки и бесчеловечное отношение. Очень сильные пытки правозащитники фиксировали в колониях Тверской области, серьезная ситуация в Челябинской и Свердловской областях.
После скандала с пытками в ОВД «Дальний» (Татарстан) подобные факты стали тщательно скрывать. На моих коллег подают иски в суд, чтобы меньше болтали языком.
Не надо забывать, что тюрьма – это часть нашего общества. У нас пытают и убивают в армии, в психбольницах и даже в детских домах. В местах лишения свободы оказываются морально больные люди, их надо лечить. Но никто этого делать не пытается. Более того, сейчас люди, осужденные, к примеру, за экономические преступления, сидят в одних камерах с убийцами. Это наша система, которую надо менять, а начать стоит с властей.
Дарья Гармоненко