Не только тот, кто застрелился

Дмитрий Быков. Тринадцатый апостол.  Маяковский: Трагедия-буфф в шести  действиях. – М.: Молодая гвардия, 2016. – 832 с.

О том, что Дмитрий Быков работает над биографией Владимира Маяковского для серии «Жизнь замечательных людей», говорили на протяжении нескольких лет. Книгу ждали. Однако вышла она, к удивлению, вне серии. Не все поняли такое решение: знаменитая аббревиатура ЖЗЛ на корешке – заведомая гарантия успеха. Зачем же отказываться от дополнительного «плюса в карму»? К тому же у Быкова уже издавались в легендарной серии книги о Пастернаке и Окуджаве. Маяковский мог бы составить им неплохую компанию.

Логичные причины обнаруживаются в самом начале знакомства с книгой. «Тринадцатый апостол» далек от классической биографии. Non-fiction не просто граничит, а переходит границу с художественной литературой. Маяковский – и реальное историческое лицо, и персонаж, автор – и биограф, и второй герой собственного текста. В книге представлены две личности: за громким голосом Маяковского отчетливо слышится не менее громкий голос Быкова с узнаваемыми авторскими интонациями.

Вспомним известных «маяковедов». О ком из них вы бы могли хоть что-то рассказать, кто был не просто незаметным комментатором судьбы поэта, а еще и сам звучал? На ум приходит лишь один столь же громкий голос – Юрий Карабчиевский, написавший в 80-х очень неоднозначную книгу «Воскресение Маяковского». Правда, внешне книга Карабчиевского выглядела скромно даже по тем временам: простая обложка, неброское оформление, объем менее 300 страниц. «Тринадцатый апостол» выделяется на фоне трудов предшественников и объемом, и оформлением. Теряться в толпе исследователей жизни и творчества поэта Быков явно не хочет. Чтобы запомниться, надо выделиться. А исследователей именно толпа. И немаленькая. Автор вынужден признать, что «писать фактографическую биографию Маяковского – задача нехитрая и не слишком увлекательная» – о поэте за 80 с лишним лет, прошедших с момента его смерти, было сказано очень много. Поэтому некоторые известные факты Быков отразит либо вскользь, либо воспользуется цитатами из работ своих предшественников, чтобы не заниматься ненужным повторением пройденного.

К предшественникам автор относится по-разному. Для него содержание «Тринадцатого апостола» – «никаких сплетен, нормальная текстология», зато в трудах других биографов о Маяковском Быков порой находит не текстологию, не анализ, а выдумку. Отдельные литераторы, по его мнению, в попытке найти несуществующие скрытые смыслы, приписывали поэту то, чего не могло быть, подстраивая образ Маяковского под свои концепции.

Не отказывая себе в удовольствии вступать в диалог с прежними исследователями, где-то горячо одобряя их замечания, а где-то делая саркастические уколы, он создает полный эффект присутствия. Мы последовательно видим события жизни поэта глазами различных очевидцев, будто все было снято расставленными в самых удачных местах камерами. В одних случаях Быков демонстрирует широчайшую панораму, охватывающую максимальное число действующих лиц, в других – использует крупный план, чтобы показать мельчайшие детали хода истории.

Структура «Тринадцатого апостола» также вроде бы продумана до мельчайших деталей. При этом она совсем не жэзээловская. Начинает Быков с конца, то есть не с рождения Маяковского, а с рокового выстрела и дальнейших событий. На традиционный маршрут биограф выруливает только к третьему действию, разделяя весь жизненный путь поэта на несколько неравных отрезков и насыщая каждый из них столкновениями Маяковского с миром: близкими людьми, женщинами, яркими современниками, добираясь в конце до «Прощального концерта».

«Тринадцатый апостол» Быкова во многом оказался больше чем просто книгой о Маяковском. Подзаголовок «Трагедия-буфф в шести действиях» применим не только к противоречивой судьбе поэта, но и к эпохе, в которой ему довелось жить и умереть. Эпохе, столь же противоречивой, сочетавшей в себе серьезные человеческие трагедии с милыми советскими нелепостями, по которым кто-то даже способен ностальгировать в XXI веке.