Йога древнее ариев

НАВЕРНОЕ, не будет преувеличением сказать, что йога есть одно из самых ярких явлений, ассоциируемых обычно с традиционной культурой Индии, и, пожалуй, самый важный фактор культурного проникновения этой страны на Запад и в Россию.

Выдающийся румынский (а также и французский. и американский) историк религии и этнограф Мирча Элиаде, переработав уже в зрелом возрасте свою докторскую диссертацию, посвященную индийской йоге, подготовил издание настоящей комплексной работы (она впервые вышла во Франции в 1954 г.), ставшей для своего времени наиболее общим трудом по феномену йоги, понимаемому в максимально широком смысле, как Путь, что не соответствует схоластическому пониманию этого термина как одной из шести религиозно-философских систем-дисциплин брахманизма (так называемая "классическая йога") и ее профаническому пониманию как системы психофизической тренировки, которая на деле есть хатха-йога. Специфика данной работы обусловлена длительным изучением Элиаде индийской философии у местных учителей и устойчивым интересом ученого и его симпатией к индийской традиции с ранней юности и до конца жизни в сочетании с неприятием западной позитивистской методологии науки, что в свое время привело его, как и многих других представителей западной "романтической" интеллигенции (например, Хайдеггера и Гамсуна), к признанию фашистской идеологии.

Структура работы довольно грамотна. В первой главе Элиаде дает очерк санкхьи, древней системы мировидения, практическим следствием которой является учение классической йоги. Во второй главе последовательно излагаются восемь ступеней техники йоги, которые должен пройти адепт для полной самореализации личности. Материал излагается в соответствии с базовым текстом йоги Патанджали. Эти две главы содержат материал, который, как правило, используется в научной литературе, посвященной истории индийской философии и соответствующий вышеупомянутому "схоластическому" пониманию слова "йога". Зато следующие шесть глав значительно расширяют кругозор исследования за счет включения в них материала, посвященного историческим фактам и явлениям, с которыми понятие йоги неизбежно связано. Эти главы посвящены соответственно йоге в брахманистской литературе, йоге в эпосе, буддийской йоге, тантризму, алхимии и роли аборигенного доарийского субстрата на йогическую практику. В конце книги имеются приложения (правда, очень краткие) к большинству статей всех глав.

Приведенный автором многообразный материал подводит его к мысли (которую он, правда, напрямую так и не высказывает, однако она, наверняка, созревает в уме многих читателей), что разнообразные практики индийцев, которые могут быть охарактеризованы как йогические, происходят, должно быть, из очень глубокой древности, возникли в среде, не имеющей ничего общего с древнеиндийской брахманистской средой (сравните с точкой зрения традиционалистов, высказанной в рецензируемой здесь же книге Б.В. Мартынова), а были частично заимствованы брахманами. Последние вследствие присущего им стремления к классифицированию и систематизации создали "Йога-сутры" и другие тексты, сформировавшие отдельную брахманистскую систему. Собственно средневековый индийский мистицизм же, в котором буддийский и индуистский тантризм, алхимия и хатха-йога практически не отделимы друг от друга, является порождением и продолжением древнейшей аборигенной культуры, получившим санскритоязычную оболочку. Многие явления, связанные с практической йогой, имеют близкие аналогии в других архаичных культурах Центральной Азии и Китая. Индийская алхимия (расаяна), например, имеет много общего с китайской "внешней алхимией" и относится к хатха-йоге примерно так же, как "внешняя алхимия" к "внутренней алхимии" у китайцев.

Использование широкого круга источников - традиционно сильная черта работ Мирчи Элиаде. В заслугу автору также можно поставить желание заставить эти источники говорить "сами за себя". Мечта Элиаде "погрузиться" в изучаемую культуру, на деле в конечном счете неосуществленная (из него так и не вышло настоящего йога), оказала, однако, положительное влияние на подход ученого к изучаемому предмету. На работе сильно сказывается непосредственное общение с носителями традиции. Элиаде менее других ученых подвержен влиянию предшествующей историографии. В то же время в книге присутствуют все свойственные Элиаде недостатки. Несмотря на в значительной степени феноменологический подход к исследованию предмета, он не уделяет почти никакого внимания точности и однообразности терминологии, свободно подменяя термины. Как и в других работах этого автора, состав исторического исследования почти полностью отсутствует, датировка событий спекулятивна. Несмотря на это, книга исключительно интересна для самого широкого круга читателей.