Коррупция в особо извращенной форме

Я вот не очень люблю давать и брать взятки. Давать – жалко, брать – глупо, зачем свободою рисковать? Поэтому я их и не даю и не беру. И других отговариваю. Коррупционеры российские – беззаветные романтики: они верят, что от их действий что-то зависит. Не поленюсь для них, этих замшелых пережитков перестроечного кошмара, повторить: в Российской Федерации все зависит от воли народа.

Ну а выражается эта воля народа устами его лучших представителей. Например, устами президента Карачаево-Черкесии Бориса Эбзеева. А он сказал замечательные слова. Я абсолютно не убежден, отметил глава республики, что коррупцию можно искоренить вовсе. И далее совершенно точно выверенный логический вывод. Я считаю, считает Эбзеев, что нужно загнать ее в такие рамки, в которых будет невозможно ее существование. Тут есть очень тонкий, глубокий нюанс. Итак. Мы загнали коррупцию в рамки, в которых ее существование невозможно. Но это не значит, что мы ее искоренили. Существование ее уже невозможно, а искоренить все равно не удается. Блестяще. Вся наша жизнь в этих словах. Существование наше уже давно невозможно, а искоренить нас все равно никак не удается.

Но и это не все. Глава Карачаево-Черкесии вскрыл еще и корни коррупции. Ее самую суть. Многие проявления коррупции, уверен Эбзеев, являются, по сути, естественным протестом граждан на те явления, которые существуют в органах власти, в различных институтах общества. Этот протест выражается в самой неестественной форме. Ага, так вот оно как. Этакая коррупционная оппозиция. А я все думал: откуда у нас мздоимство? Откуда взятки? На это же способны только самые оголтелые противники строя. Агенты Запада. Честный человек – он честен и доволен своей страной и своей честностью. А коррупционеру всегда что-нибудь не нравится. И утру они не рады, и вечером им плохо, и вот они протестуют, протестуют своими взятками, а жизнь-то не стоит на месте, жизнь становится только лучше.

Что им в такой ситуации делать? Правильно: опускаться все ниже, на самое дно грязи и порока. Выражать свой протест, как сказал Эбзеев, в самой неестественной форме. В особо извращенной форме, в особо крупных размерах и с особым цинизмом. Так, может быть, коррупция – это не только протест и оппозиция, а еще и сексуально-политическое извращение? Если есть политические проститутки, значит, есть и политические сутенеры, и политические извращенцы. Серийные маньяки. И имя им – коррупционеры. Страшно? Страшно. А кому в наше время не страшно?