Золотая лень, внимательная праздность

Анор – Гранат. Современная поэзия в Узбекистане/ Под ред. С.Янышева. – М.: Изд-во Р.Элинина; Новая юность, 2009. – 216 с.

В детстве я любил свой дом – девятиэтажку на окраине, в двух шагах от которой начинался лес. Я знал имена соседей, высадивших цветы и вишни. Я называл рощу, где встреча с белками считалась обычным делом, своей, и эти попрошайки тоже узнавали меня. Дальше случилось невероятное – прежние жильцы стали пропадать, а их место занимали безымянные новички. Они скатывались по перилам, выходили из лифта, не интересуясь, что было здесь до них. Неумолимый рост большого города ставил недетские вопросы: если твой дом и вещи так хрупки – что такое родина? Это уже потом мне объяснили, что мы в «непрочной грубости живем», а самое родное ускользает как запах, но утешает словом; что самое прочное – самое воздушное.

Другое дело на Востоке или в Азии, где время течет иначе. Так е думаешь, читая антологию современной узбекской поэзии «Анор». Именно «течет» – ленивое и сочное, как сок персика, терпкое, как айва. Такая золотая лень, внимательная праздность – благо для сочинителя. Здесь не прогресс дергает его за рукав, дразня диковинками; он сам, насмотревшись на природу, начнет ей удивляться и подбирать имена. Плоды тутового дерева в стихотворении Санджара Янышева показаны с трех ракурсов: их видит ребенок, о них предупреждают родители и о них же говорит голос из-под земли. Такая гармония есть лишь там, где помнят традиции и живут большой семьей. Наверное, именно традиция и семья спасают культуру в моменты перестроек. Чувство очага, незыблемости быта делают устойчивым зрение, и внешнее открывается как гармония множественности, как возможность одновременного развития разных процессов. Другой поэт, Рауф Парфи, которого можно назвать современным дервишем, говорит, что «на свете много есть путей и все они твои». Стремлением к гармонии можно объяснить и название «Анор» («Гранат»). Мы можем жить в одном доме, если поэты, подобно зернам граната, смогли ужиться в одной антологии.

Гармония там, где живут большой семьей. А.Егоров. Святое семейство. 1850 год. Ярославский художественный музей

Книга состоит из трех частей: первая и третья – переводы и оригиналы на узбекском, в центре – стихи русских узбекских поэтов. 17 авторов широко представляют современную поэзию Узбекистана – традиционную и нерифмованную. Помимо уже известной Ташкентской школы есть представители модернизма (собственно, вся первая часть книги), а Сабит Мадалиев в последних опытах углубляется в суфизм: «Я в ночь вошел, как волны океана./ Молитвой сокровенной осияна,/ Вновь до рассвета плакала душа/ Свечою зыбкой над строкой Корана». Немаловажно, что впервые сделана попытка передать тюркскую поэзию эквиритмично.

Отдельно о текстах на русском языке. Их авторы находятся в более выгодном положении, чем поэты Питера или Москвы – они движутся от периферии к центру, шире видят языковую ткань, вынуждены с большим усилием преодолевать материал, а потому их находки более искренни и свежи.

Напоследок процитирую Даврона Раджаба, в чьей поэтике чувствуется влияние Китая или Японии: «Скомканная бумага/ Вновь стала гладкой/ Написанные буквы/ Вернулись в карандаш/ И вылетел из пламени/ Фотоснимок/ Огонь снова стал спичкой/ Мысль поглотилась/ Зрачком/ Ничего/ Ничего/ Не произошло».