Михаил Федотов ДОКТРИНА информационной безопасности - документ официальный и отчасти научный. Во всяком случае, описание информационной безопасности и всех ее составляющих отличается системностью и логической последовательностью. Вот только логика эта идет не от предмета исследования - информационной сферы общества, а от специфики исследователя - Совета безопасности. В результате и получилась не национальная доктрина участия России в построении глобального информационного общества и даже не федеральная целевая программа развития информационной инфраструктуры, а Доктрина информационной безопасности. Впрочем, ругать за это Совбез нелогично: каждый делает то, что умеет.
Итак, о логике Доктрины. Поскольку она касается безопасности, постольку главная ее цель - выявить источники опасности и найти средства противодействия им. Причем в информационной сфере действительно опасностей немало. И многие из них точно указаны в Доктрине. Но некоторые опасности явно недооценены. Например, коррупция в информационной сфере ничуть не меньше, чем в стране в целом. Валютные аппетиты чиновников, владеющих информацией, распродажа архивных материалов, распродажа каналов телерадиовещания┘ Но о коррупции в Доктрине - ни слова. Зато есть опасности, рожденные самой логикой исследования. Резюмируется, что нас, как и все предшествующие 80 лет, окружают враги, отсюда и возникают такие угрозы, как, например, "вытеснение российских информационных агентств, средств массовой информации с внутреннего информационного рынка". В переводе на русский язык это означает: иностранные инвестиции в сферу СМИ представляют угрозу национальным интересам России.
Подобное приходилось слышать еще в начале 90-х годов. Тогда с колоссальным трудом мне удалось уговорить руководителей одной из крупнейших французских издательских корпораций изучить возможность инвестирования в одну популярную московскую газету. И тут же в Верховном Совете поднялся вой: министр печати распродает национальное достояние. Да разве же иностранные инвестиции означают закрытие газеты, ее вывоз за рубеж или переход на французский язык? Инвестиции должны были помочь обновить материальную базу, наладить современные коммуникации, менеджмент и систему распространения, организовать надежное поступление доходов от рекламы. К сожалению, проект так и не состоялся. Потому что иностранный инвестор - как тогда, так и сейчас - не любит вкладывать деньги в те страны и в те сферы, где высок уровень политического риска. А тут его еще стращают тем, что он якобы представляет угрозу национальной безопасности России.
Специфика исследователя предопределила не только логику построения, но и стилистику Доктрины. Для сравнения возьмем другой документ, подписанный президентом Путиным совсем недавно, но не единолично, а вместе с другими лидерами "большой восьмерки" - Окинавскую Хартию о глобальном информационном обществе. По объему эти документы соотносятся примерно как 4 к 1, а по тематике совпадают. Авторов обоих документов волнует вопрос: как строить жизнь общества и государства в условиях новых информационных и коммуникационных технологий. Но достаточно посмотреть частоту повторений в обоих текстах ключевых слов, чтобы понять, насколько различны подходы авторов Доктрины и Хартии. Такие ключевые слова, как "безопасность", в Доктрине повторяются 133 раза, в Хартии - 2, "оборона" соответственно 20 и 0, "организация частного сектора" - 1 и 11, "СМИ" - 27 и 0. Только в вопросах культуры Доктрина и Хартия близки по частоте использования ключевого слова (с учетом соотношения объема документов). Во всем остальном, увы, явный дисбаланс.
Что же предлагает Доктрина в сфере СМИ? Много правильного и ценного. Например, "гарантировать свободу массовой информации и запрет цензуры". Правда, эта рекомендация опоздала минимум на 7 лет (см. статью 29 Конституции РФ). "Совершенствование нормативной правовой базы взаимодействия государства со средствами массовой информации". Если авторы под этим понимают принятие закона о деятельности пресс-служб министерств и ведомств, то с ними можно согласиться полностью. Что же касается государственных СМИ, то у демократического государства их просто не должно быть. "Уточнение статуса иностранных информационных агентств, средств массовой информации и журналистов". Дело нужное, поскольку под маркой журналистов в страну нередко проникают жулики. "Создание системы противодействия монополизации отечественными и зарубежными структурами составляющих информационной инфраструктуры, включая рынок информационных услуг и средства массовой информации". Действительно, бороться с монополизацией в сфере массовой информации нужно. Но не будем забывать, что главным монополистом здесь является государство. Разве не являются все региональные государственные телерадиокомпании "дочками" ВГТРК, а все государственные радиотелевизионные передающие центры, включая Останкинскую телебашню, - филиалами ВГТРК? Более того, в регионах нередко формируются монополии, которые никакими силами под антимонопольное законодательство не подвести. Речь идет о политической монополизации, когда все СМИ в регионе, независимо от формы собственности и самих собственников, находятся под контролем губернатора.
В Доктрине много говорится о повышении эффективности руководства деятельностью государственных средств массовой информации. В свое время экс-министр печати Михаил Полторанин потратил уйму сил и государственных средств на то, чтобы выстроить все СМИ в поддержку ельцинских реформ, для чего и был создан пресловутый ФИЦ (Федеральный информационный центр). Но результат-то оказался нулевым. И по сей день с самых высоких трибун повторяется тезис, что провалы в осуществлении реформ возникли из-за того, что государство не смогло объяснить населению их суть.
Давайте вдумаемся, почему в США существует одно-единственное государственное СМИ, а именно "Голос Америки"? Почему этому единственному СМИ запрещено вещать на территорию США? Да потому, что американцы прекрасно понимают тождественность пропаганды и манипулирования сознанием. Конечно, в США государство, не имея собственных СМИ, оказывает определенное влияние на редакционную политику негосударственных СМИ. Но в очень ограниченных пределах и в очень приличных формах. Ничего подобного тому, что мы читаем о СМИ в Доктрине, американское правительство никогда не позволило бы себе обнародовать, а может быть, даже и подумать.
Но ведь можно эти слова в Доктрине прочитать и иначе. Должно государство доводить достоверную информацию о своей позиции до сведения общественности? Да. Это его обязанность, а не право. Например, во Франции в составе правительства имеется специальный министр, который является официальными "говорящими устами" кабинета. Когда он дает пресс-конференцию или выступает с заявлением, журналисты всех негосударственных СМИ спешат его услышать и сообщить услышанное своей аудитории. А уже как они прокомментируют сказанное министром, это дело их профессионализма и этики. Конечно, до полного разгосударствления СМИ России еще далеко. Каждый мало-мальски уважающий себя чиновник считает своим долгом обзавестись собственным печатным органом или телеканалом. Есть, правда, исключения. В Пермской области, например, вообще нет государственных газет. И ничего, живут┘
Очень важный тезис Доктрины: интенсификация формирования открытых государственных информационных ресурсов. Но оказывается, что авторы документа совершенно не собираются открывать информационные ресурсы, например, судебных органов (как уже делается в Китае). Более того, они видят угрозу нашему правосудию в "деятельности иностранных государственных и частных коммерческих структур, стремящихся получить несанкционированный доступ к информационным ресурсам правоохранительных и судебных органов". При этом в Доктрине много общих и красивых фраз, которые могут трактоваться как угодно.
