Владимир Мухин – Валерий Леонидович, многие наблюдатели связывают кадровые назначения, которые осуществил Владимир Путин, с ухудшением ситуации на Северном Кавказе...
═
– Я бы не ставил так вопрос. Причины кадровых перестановок, на мой взгляд, лежат глубже. Я думаю, что президент сделал их, чтобы придать новое качество тем процессам, которые происходят сейчас в армии и других силовых структурах. При прежнем руководстве это не очень получалось. Сейчас начат процесс более системного управления войсками. И я считаю, такие назначения будут только на пользу.
═
– Под процессом системного управления вы подразумеваете те поправки, которые сделаны в Законе «Об обороне», где изменены функции Генштаба. Говорят, что президент подписал новую редакцию закона еще 29 июня, но она нигде не опубликована, а значит, не вступила в силу ?
═
– Новый текст изменений в Законе «Об обороне» я пока тоже не видел. А значит, комментировать не будут. Но скажу, что дальнейшее реформирование военного ведомства, конечно, будет связано с возрастающей ролью Генерального штаба, приданием ему функций как главного идеолога военного строительства. С другой стороны, этот орган должен заниматься стратегическим планированием, выявлением угроз, находить способы их нейтрализации. Он должен более предметно координировать работу с другими силовыми ведомствами, промышленностью, оборонным комплексом.
═
– Балуевский был в свое время в вашем подчинении. Он не прошел военный округ и вдруг сразу назначен на должность начальника Генштаба? Как вы это можете объяснить?
═
– Назначение Балуевского с точки зрения тех приоритетов, которые решает Минобороны, считаю оптимальным. Генерал теоретически подкован и имеет опыт стратегического планирования. Надо отходить от стереотипов кадрового назначения. Сейчас на переходном этапе военного строительства мыслительная функция Генштаба усиливается. И в этом смысле вряд ли можно назвать фигуру более подходящую на этот пост, чем Балуевский.
Дарья Гармоненко 