Екатерина Трифонова
В недрах ИИ характеристика на кандидата в судьи сформируется по заданным критериям. Иллюстрация Unsplash
Совет судей РФ предполагает использовать искусственный интеллект (ИИ) при отборе кандидатов в служители Фемиды. Подготовку первичных характеристик на них, оценку их профессиональных и личностных качеств могут доверить нейросети, чтобы затем квалификационные комиссии судей (ККС) использовали эти наработки. Вопрос в том, какие критерии будут заложены в машину.
Программа-робот составит общее представление о кандидате на основе введенных в нее данных по таким аспектам, как профессионализм, добросовестность и принципиальность, опыт работы и сложность рассмотренных за это время дел. «Программные комплексы с технологией ИИ могли бы помочь ККС в формировании предварительной характеристики кандидата», – пояснил на семинаре-совещании с председателями ККС субъектов РФ глава Совета судей Виктор Момотов.
Он напомнил, что на сегодняшний день изучается «широкий круг обстоятельств»: от качества осуществления претендентом правосудия и, например, вопросов по прохождению военной службы до сведений о доходах и наличия фактов привлечения к дисциплинарной ответственности. То есть этот огромный массив данных было бы логично поручить ИИ, чтобы всю техническую работу по сбору информации делал компьютер.
Тем более, заметил Момотов, что причинами отказа кандидатам в назначении зачастую становятся не какие-то серьезные и намеренные нарушения, а просто ошибки. К примеру, связанные с недостоверным декларированием доходов, расходов, имущества и обязательств имущественного характера. Они, в свою очередь, зачастую происходят из-за неверной трактовки правил декларирования или вообще технических опечаток и тому подобного. «Уже не раз говорилось о том, что вопросы о наращивании высокотехнологичных цифровых мощностей для судебной системы РФ являются актуальными и перспективными», – подчеркнул Момотов. Кстати, нейросеть можно было бы также задействовать для заполнения анкеты претендента на должность судьи с автоматической проверкой полноты вносимых данных.
Все эти доводы выглядят логичными, однако сравнение теории с реальностями кадровой работы позволяет предположить, что роботизированная система, возможно, требуется для того, чтобы в нужных случаях ссылаться на беспристрастность или, наоборот, формализм нейросети. То есть по большому счету обезличивать ответственность ККС за их решения. Потому что, напомнил «НГ» федеральный судья в отставке Сергей Пашин, сама по себе генерация текстов давно освоена, особенно когда речь идет об их составлении по неким объективным критериям. Так что затея Совета судей проста в реализации, она даже не потребует и существенных финансовых вложений.
По словам Пашина, система и впрямь сможет избавлять ККС от рутинных форматов, облегчать канцелярскую работу или, скажем, позволять прослеживать те показатели, о которых попросту могут забывать. То есть хорошо, если с помощью такой системы оценят поступившие документы, а она предупредит, что человек еще не предоставил одну справку и должен ее принести в конкретный срок. Однако данные из машины, настаивает он, «ни в коем случае не должны превращаться в официальную характеристику, максимум – в «объективку». Решения должны принимать люди, чтобы соответственно и отвечать за них, когда же нейросеть «пытаются наделить такой функцией, по сути дела, правосудия и сложить ответственность с себя, то это опасно». И в данном случае, полагает Пашин, планы Совета судей связаны скорее всего именно с таким желанием: дескать, «это не коллегия была против, а объективные критерии так сложились». Но тогда с тем же успехом можно идти дальше, «также по объективным критериям выносить приговоры и административные взыскания».
«Сама по себе программа нейтральна, все зависит от того, какие руки будут ею управлять. Ножом можно резать хлеб, а можно – человека», – напомнил он. Поэтому вопрос – что делать с полученными объективными данными. Ведь для каждого характеризующего пункта надо создать значение, определить, в какой мере он влияет на конечный результат. Еще хуже, если ИИ начнут эксплуатировать в комиссии по предварительной оценке кандидатов: «Всегда можно создать программу с некими скрытыми возможностями. Например, та же нейросеть будет понимать, что если человек был адвокатом, то его пропускать нельзя. И она будет гипертрофировать какие-то объективные характеристики, чтобы в итоге отсеивать всех адвокатов».
В целом отбор кандидатов приобрел значительный привкус кумовства и коррупционности, конечно, не во всех, но во многих регионах. «Говорят, что это конкурс. Но при этом у человека нет права стать судьей, даже если он отвечает всем конкурсным требованиям. Нет гарантии облачиться в мантию: нередко кандидат имеет и хороший судейский стаж, и звание кандидата наук, а рекомендацию получает другой. У него нет ни того, ни другого, это обычный помощник или секретарь суда. На вопрос почему, ответ простой: потому что более опытный претендент не набрал большинства голосов членов ККС. А чем они при этом руководствовались, это уже только их дело», – подчеркнул Пашин.
Международные документы, к примеру европейская Хартия судей, настаивают на учете именно объективных данных. Поскольку в наших законах не они решающие, то у нас будет система, которая это якобы все же учитывает. Однако при ней останутся люди, которые продолжат руководствоваться закулисными соображениями: «Ты, мол, не прошел отбор потому, что не нравишься электронике, а не потому, что другой претендент – это зять председателя суда». Поэтому, заявил «НГ» Пашин, нужны не просто честные процедуры, защищенные от произвола председателей судов и опирающиеся на объективное соответствие формальным требованиям, необходим открытый конкурс за судейскую мантию. «Возможность реального самовыдвижения, отсутствие необходимости стоять в очереди на судейское кресло. А главное – избрание судей населением, хотя бы только мировых», – напомнил он о минимуме составляющих такого конкурса.
Важными факторами были бы еще публикация данных о судье и обсуждение его кандидатуры в печати – хотя бы судей Верховного и Конституционного судов, за которыми, собственно, остается последнее слово. В США, например, общественность, когда речь идет о членах Верховного суда, в том числе и штатов, обсуждает все вплоть до их курсовых студенческих работ: о чем тогда писал претендент, не допускал ли дискриминационных рассуждений. Поскольку речь идет о судьбах людей и их конституционных правах – в том числе на свободный выбор профессии, то смысл в том, чтобы личность кандидата оценивал не робот, а общество. И чтобы именно оно судило о том, правильное ли и честное ли решение вынесла ККС.
