Екатерина Трифонова
Разбирательства случаев самообороны по-прежнему будут идти без участия присяжных. Фото с сайта www.mos-gorsud.ru
Депутаты Госдумы предложили доверить присяжным уголовные дела о превышении пределов самообороны. Сейчас оправдания за это остаются единичными, так что участие заседателей сделает более справедливым вынесение приговоров. Но правительство РФ отказалось поддержать законопроект по причине якобы юридической противоречивости его текста. Эксперты «НГ» объяснили, что большая часть отрицательного отзыва наполнена скорее надуманными предлогами, чем реальными аргументами. Присяжных стараются по максимуму оградить от тех случаев, когда они могут засомневаться в виновности подсудимых.
Группе депутатов и сенаторов от ЛДПР было фактически отказано в поддержке их законопроекта о рассмотрении уголовных дел о превышении пределов необходимой обороны с обязательным участием присяжных заседателей. «НГ» ранее уже писала о подготовке такой поправки в Уголовно-процессуальный кодекс (УПК) РФ и ее одобрении среди юристов (см. «НГ» от 09.09.25).
В пояснительной записке указывается, что довольно часто граждане, защищавшие себя или других, необоснованно привлекаются к ответственности. При этом приговоры, вынесенные профессиональными судьями, чаще всего носят обвинительный характер. В качестве примера парламентарии сослались на несколько недавних разбирательств, которые привели именно к такому исходу. Однако в правительстве РФ заявили, что законопроект нуждается в существенной доработке. Потому что, дескать, суд присяжных рассматривает только дела об особо тяжких преступлениях, а статьи о самообороне относятся к деяниям небольшой тяжести. А кроме того, уверены в кабинете министров, присяжные просто не имеют права выдавать никаких юридических оценок. Между тем установление фактов превышения пределов обороны, мол, требует анализа правовых обстоятельств дела. Доводом против того, чтобы поддержать инициативу, правительство признало и отсутствие статистики, которая подтвердила бы неэффективность действующего регулирования. И, конечно, указало, что раз предлагается расширить компетенцию заседателей, то нужно было бы указать источники дополнительного бюджетного финансирования.
Как считает управляющий партнер адвокатского бюро AVG Legal Алексей Гавришев, отзыв правительства выглядит скорее как аккуратное, но очень очевидное нежелание вообще открывать дискуссию о делах по самообороне с участием присяжных. Формальные аргументы против имеются: да, по нынешней конструкции УПК присяжные рассматривают в основном особо тяжкие дела. Но дальше, настаивает он, начинается какое-то передергивание: якобы присяжным предлагают «квалифицировать преступления», хотя это вовсе не так. Законопроект всего лишь возлагает на коллегию обязанность оценить факты – были ли реальные опасения и угроза жизни, как выглядела ситуация нападения. «Это классические вопросы факта, по которым присяжные работают каждый день», – подчеркнул Гавришев.
По его словам, правительство умалчивает о главном: именно дела о самообороне чаще всего ломаются на человеческом факторе, поскольку юридические модели плохо описывают поведение человека в панике, в ночном подъезде, при нападении группы лиц, при защите детей. И именно поэтому во всем мире присяжные и рассматривают такие дела вне зависимости от тяжести. Так что отрицательный отзыв показывает нежелание большего числа оправданий, ведь практика показывает, что присяжные, разбираясь в самообороне, склонны больше верить человеку, чем протоколу. «Разговоры про «объект посягательства» и «невозможность установить место и время» – это просто разговоры, ничего из этого не мешает присяжным работать по другим составам преступлений», – пояснил «НГ» Гавришев.
Советник Федеральной палаты адвокатов (ФПА) РФ Сергей Насонов – эксперт по защите в суде присяжных, подтвердил «НГ», что не все доводы в отзыве правительства бесспорные. Дискуссионным он назвал, к примеру, утверждение, что предметная подсудность суда с участием присяжных строго ограничена только преступлениями с повышенной степенью общественной опасности. Ведь если лицо, привлекаемое к ответственности, обвиняется, скажем, в нескольких преступлениях, включая средней и даже небольшой тяжести, то УПК допускает рассмотрение такой совокупности судом с участием присяжных.
Довод же о том, что дела о превышении необходимой обороны затруднительно отнести к предметной подсудности коллегии заседателей, поскольку квалификация ее признаков юридически сложна, по словам Насонова, основан на неверном понимании компетенции присяжных, закрепленной в ст. 334 УПК. Присяжные устанавливают только фактическую сторону вменяемого деяния и виновность лица, его совершившего. «Совершенно очевидно, что законопроект не предлагает возлагать на них задачу квалификации этого преступления, это будет делать профессиональный судья на основании вердикта присяжных», – подчеркнул он. Более того, пояснил Насонов, в актуальной практике имеется значительный опыт рассмотрения в судах присяжных тех дел, в которых защита занимала позицию о необходимой обороне или превышении ее пределов. Поэтому давно сложились стандарты определения пределов исследования данных о личности подсудимого и потерпевшего, постановки вопросов, разъяснения этих норм присяжным в напутственном слове. Так что предлагаемое изменение УПК не создаст никаких трудностей.
Что же касается тезиса об отсутствии данных о неэффективности действующего регулирования, то сам он крайне спорный, указал Насонов. По данным Судебного департамента, в 2021 году по ст. 108 УК (убийство, совершенное при превышении необходимой обороны) были осуждены 428 человек, в 2022-м – 214. Оправдан в 2021-м был только один человек, в 2022-м – двое. А по ст. 114 УК (причинение тяжкого или среднего вреда здоровью при превышении необходимой обороны) в 2021-м осуждены 418 человек, в 2022-м – 426 человек. Оправдательных приговоров в первом случае ноль, во втором – 7. Однако некоторые дела о причинении тяжкого вреда здоровью или смерти при превышении необходимой обороны имеют повышенный общественный резонанс и нередко порождают негативную реакцию общества на излишне суровый или несправедливый обвинительный приговор, вынесенный исключительно профессиональным судьей, напомнил «НГ» Насонов. Единственное, с чем в отзыве правительства можно согласиться, считает он, так это с доводом о необходимости рассчитать бюджетные ассигнования. Однако это вполне возможно с учетом того, что, по данным судебной статистики, каждый год рассматривается около 800 подобных дел. Очевидно, что ходатайства о рассмотрении присяжными будут заявлять не по всем, а по 10–15% дел, как это происходит и по иным составам, где допустимо участие заседателей от народа.
Управляющий партнер адвокатского бюро «Карпов, Тараборин и партнеры» Дмитрий Тараборин считает, что позиция правительства по законопроекту ЛДПР продиктована естественным стремлением бюрократии всеми правдами и неправдами «ограждать монополию государства на насилие от любых посягательств податного населения»: «Разве можно допустить, чтобы простые смертные сами для себя определяли границы допустимой самообороны? И тут все средства хороши. От довольно тонких манипуляций с предметом доказывания до откровенно грубых заявлений по поводу категорий преступлений, рассматриваемых с участием присяжных, и размере затрат на реализацию законопроекта». При этом Тараборин подтвердил: довод о том, что при рассмотрении таких дел присяжным якобы придется отвечать на вопросы, требующие «юридической оценки», надуман. Квалификацию деяния по-прежнему будет определять председательствующий по делу профессиональный судья, а для присяжных необходимо лишь грамотно составить вопросный лист. Однако, сказал он «НГ», в силу описанной выше специфики отношения государства к вопросам самообороны, дела по таким статьям можно смело отнести в разряд экзотики. Так что, мол, эта статистическая погрешность в случае ее отнесения к компетенции суда присяжных никоим образом не повлекла бы сколько-нибудь ощутимого увеличения бюджетных затрат.
Адвокат адвокатского бюро «Сословие» Юлия Стрелкова подтвердила «НГ», что аргументы правительства выглядят скорее надуманными. Законодательство не содержит норм, связывающих право на рассмотрение уголовного дела судом присяжных с той или иной категорией преступления. Хотя такое искаженное понимание может быть связано с тем, что право на присяжных всегда предоставляется тем, кто обвиняется в преступлениях, по которым может быть назначено пожизненное заключение. И вообще, напомнила она, концепция судебной реформы подразумевала право на суд присяжных для всех обвиняемых по преступлениям, наказание по которым превышает год лишения свободы. Стрелкова также пояснила, что никаких вопросов, требующих юридической оценки, при рассмотрении присяжными дел о превышении пределов необходимой обороны ставить и не требуется: «Любому юристу понятен механизм принятия решения по такому уголовному делу – это установление обстоятельств (фактов) дела и их правовая квалификация. Присяжные занимаются только первой частью – устанавливают факты». А в делах о необходимой обороне факты и сводятся к поведению потерпевшего: что именно он делал перед причинением ему вреда. То есть никто не попросит коллегию ответить на вопрос «превысил или нет?».
Странно и то, заметила Стрелкова, что авторы отзыва как бы игнорируют ситуации, когда присяжные по ряду дел уже меняли квалификацию со ст. 105 – убийство на ст. 108. То есть работали с соответствующими вопросами по позиции стороны защиты. Кстати, напомнила она, статистические данные стабильно отсутствовали и в тех законопроектах, которые изымали уголовные составы из подсудности суда присяжных, но все они были приняты. «Полагаю, что такой отзыв связан по меньшей мере с нежеланием предоставлять дорогостоящую процедуру рассмотрения уголовных дел дополнительной категории обвиняемых. Вместе с тем именно такие преступления – в которых необходимо особенно тщательно, по-человечески оценить поведение другого – особенно остро нуждаются в присяжных как в коллективном разуме», – указала «НГ» Стрелкова.
