Сергей Шаповал
Юрий Грымов: «Моя работа сродни писательству».
Фото Александра Кузьмина
- Юрий, с начала 90-х годов вы участвовали в создании рекламы и музыкальных видеоклипов – явлений, которых раньше в нашей стране не существовало. Таким образом, вы строили реальность, которая описывается понятием «современное». Вы могли бы определить его содержание?
═
– Я не смогу красиво и коротко сформулировать: современное – это┘ Я еще не в том возрасте, чтобы научиться кратко говорить. Для меня современное – это то, в чем я чувствую движение. Поэтому я стараюсь смотреть на мир через призму молодежи. Именно молодые люди бессознательно излучают нечто, создавая фон, к которому я прислушиваюсь. Как режиссер и продюсер, я стараюсь быть в курсе происходящего, учитывать максимально широкий спектр факторов. Например, как можно говорить о современности, не принимая в расчет наркоманию, уровень которой растет семимильными шагами? Настоящая динамика начинается, когда зритель обнаруживает в твоем произведении такие же вопросы, которые он ставит сам перед собой. Для меня важно, чтобы проект не был зациклен сам на себе. К примеру, «Ревизор» – на сегодняшний день совершенно неинтересное произведение. Не надо бояться это признать. Гениальное и современное – разные явления. Произведение, ставящее некоторые вопросы и тут же на них отвечающее, обречено на смерть. Мне кажется, что важнее сформулировать вопросы и подтолкнуть аудиторию к честному разговору на некую тему. Я с уважением отношусь к поп-музыке, но нашу поп-сцену совершенно невозможно спокойно воспринимать. Она плодит силиконовых девиц и мальчиков с выраженной гомосексуальной направленностью. Вот пример однодневного, замкнутого на себе проекта, не дающего пищи ни уму, ни сердцу. Современный проект не может исходить из того, что читатель, зритель, слушатель глуп.
═
– Но это не снимает проблемы пошлости. Я был на одной студии, которая производит рекламу и клипы, на глаза мне попалась бумага под названием «Тайминг съемок», первым пунктом в ней был кастинг. Это маленькая деталь, но она дает о себе знать при попытке создать современный продукт.
═
– Я сам тяжело отношусь к таким словам, но при этом помню, какого происхождения слова «балкон», «амфитеатр» и т.д. Сам я стараюсь избегать иностранных слов, но нормально отношусь к тому, что их употребляют на съемочной площадке. Мне кажется, не стоит сгущать краски в этом деле.
═
– Но нельзя и недооценивать эрозию языка. Впрочем, спросить вас я хотел о личных критериях пошлости.
═
– Пошло то, что лживо. Я уважаю мнение и вкус другого человека, даже если они радикально не совпадают с моими вкусом и мнением. Но возьмись я подстраиваться под такого человека, чтобы ему понравиться, это и будет пошлостью. Берясь за очередной проект, я не пытаюсь кому бы то ни было понравиться, я делаю то, что меня сейчас по-настоящему волнует. Я поставил спектакль «Нирвана», потому что у меня было много вопросов по поводу честной музыки грандж, смерти Курта Кобейна, его наркотической зависимости и т.д. Сейчас я собираюсь ставить фильм по роману Людмилы Улицкой «Казус Кукоцкого», потому что мне очень интересна безумная, безбрежная романтическая любовь, я хочу сделать сагу о ней. Важные для моей души вещи я реализую в театре и кино, рекламу я делаю по другим законам, там у меня работает исключительно голова.
═
– Существуют для вас барьеры в мире рекламы?
═
– Конечно. Никогда в жизни я не стал бы работать на фашиствующие организации. Существует проблема: рекламировать или нет алкоголь и табак? В свое время я сделал антинаркотический ролик «Пепельница», который получил кучу призов. Это был мой личный ответ курящим людям. Но на вопрос, рекламировал ли бы я алкоголь и табак, я отвечаю: да. У нас такую рекламу запретили на телевидении, что плохо. Она все равно проникает на экраны в скрытом виде. Нигде в мире в рекламе алкоголя не звучит призывов к тому, чтобы вы нажирались как свинья. Напротив, вам показывают красивых людей, пробующих утонченные напитки. Я сторонник развития культуры пития, реклама может быть важной ее составляющей. Если говорить о лжи в рекламе, то я не припомню ни одного ролика (а снял я их более пятисот), в котором я искажал бы информацию о продукте. Я создавал некоторые иллюзии, но делал это на иронии по отношению к западной рекламе, которую, честно признаться, я не люблю. Россия, сама того не понимая, ближе к Богу, она настроена творчески. Когда нам показывают, как волк ест траву, за счет чего у него хорошие зубы, у меня это не вызывает ничего, кроме раздражения: мне таких зубов не надо! Я не стал бы делать рекламу о магнитных браслетах, потому что знаю: от них давление не понижается.
═
– Не стали бы, даже если б вам предложили огромный гонорар?
═
– Да не предлагает никто огромных денег. Это иллюзия.
═
– На Западе некоторые исследователи говорят о появлении медиавируса, который отнюдь не безобиден для сознания человека.
═
– Я с этим полностью согласен. Увеличение рейтинга телевидения означает увеличение рейтинга человеческого одиночества и пустоты. Бесконечно работающий телевизор заполняет интеллектуальную и душевную пустоту человека, не желающего или не умеющего сделать над собой усилие. Я к СМИ отношусь потребительски, потому что в случае серьезного к ним отношения они способны надругаться над человеческим сознанием. Из чего состоят новости? Взрывы, перевернувшийся автобус с детьми, очередной факт коррупции и т.д. После всего этого фраза: «Оставайтесь с нами». Я не останусь с вами после того, что вы мне сообщили! Это форма мазохизма!
═
– А ваша деятельность не содействует распространению медиавируса?
═
– Нет. В свое время я делал оформление РТР, попытался придать самостоятельный характер межпрограммному пространству, так возникли ожившие картины и стихи. Я пытался расширить эстетический горизонт телевидения, сделав его ненавязчивым другом, но он оказался для многих настоящим командиром. Я давно не занимаюсь телевизионными проектами, потому что считаю, что телевидение с его традиционной сеткой вещания безнадежно устарело. Кризис телевидения можно сравнить с кризисом поп-сцены. Артисты стали доступными, они выступают в каждом клубе, вы можете позвать любого певца на свой день рождения, если у вас есть деньги. Поп-сцена превратилась в не очень дорогой водопровод. В этом ее погибель. Если телевидение будет продолжать заигрывать со зрителем, ему станет безнадежно скучно с телевизором. Эта тенденция достаточно ярко уже проявляется: масса молодых людей предпочитают интернет телевидению, потому что у интернета гораздо более мощный образовательный ресурс.
═
– Можно ли сказать, что визуальное для вас важнее, чем слово, музыка?
═
– Господь, к сожалению, не наделил меня талантом писателя. С моей точки зрения, писательство – высшая деятельность. Хотя моя работа сродни писательству. Ведь создавая некий образ, я исхожу из содержания, которое я пытаюсь донести до зрителя. Я за авторство, я хочу по-своему рассказывать историю даже в пространстве рекламного ролика. Улицкая написала роман, а я эту историю вам перескажу так, как я ее чувствую, вкладывая в пересказ часть своего сердца.
═
– В разговорах о визуальных произведениях штампованной стала оценка «это стильно». Что такое стиль, с вашей точки зрения?
═
– Стиль – это то, что нельзя приобрести. Это врожденное качество. Стиль подразумевает взгляд человека на себя со стороны. Мода приобретается, стиль нет. Поэтому человек может быть модным, но не стильным.
═
– Получается, в этом деле невозможен общий язык. Допустим, я не воспринимаю вещь, которую вы считаете стильной, вы можете мне объяснить, почему она стильная?
═
– Я смогу объяснить, почему некая вещь модная, а почему она стильная – нет.
Если говорить о стиле в большем масштабе, я бы очень хотел, чтобы Россия начала говорить о больших проектах. Буш сказал об освоении Марса, а мне бы хотелось, чтобы это сделала Россия. Мне бы хотелось, чтобы именно Россия победила раковые клетки.
═
– В вас говорит патриотизм?
═
– Здравый смысл. Родина там, где сердце, а сердце всегда со мной. Я не привязан к территории. Я знаю, что я землянин, млекопитающее и россиянин. Если завтра я буду жить на Марсе, я останусь землянином, млекопитающим и россиянином. Такое осознание уничтожает проблему национальных меньшинств. Когда я читаю высказывания Волочковой о том, что нерусский человек (имеется в виду господин Иксанов) руководит Большим театром – главным театром России, я понимаю, что это фашизм в чистом виде!
═
– Вы делали рекламный ролик Партии жизни, за этим стоят ваши гражданские убеждения или заработок?
═
– Это моя работа, я получил заказ и выполнил его. Я делал логотип РАО «ЕЭС», логотип Большого театра и т.д. Если бы меня пригласили какие-нибудь коммунисты, я бы не стал сотрудничать – у меня к ним масса вопросов, на которые мне не дают ответов. Поэтому я не работаю ни с коммунистами, ни с фашистами. На этот счет я не могу молчать.
═
– Какую роль в вашей жизни сыграли деньги?
═
– Я никогда не ставил во главу угла деньги. Для меня было важно, чтобы мне хватало на книги, на краски и культурную жизнь. Когда появилась возможность ездить по миру, мне хотелось, чтобы хватало и на это. Я никогда не занимался и не занимаюсь сейчас бизнесом. Я режиссер, который получает гонорары. Отсутствие в России авторских отчислений делает невозможной западную ситуацию, когда, скажем, музыкант создает один хит и становится очень богатым. Российский исполнитель должен почти каждый месяц выдавать новый хит. Я прекрасно понимал, что никогда не стану богатым человеком, я могу стать состоятельным.
═
– Вас это изменило?
═
– Нет. Повысилась степень моей ответственности, ведь со мной работает масса людей. Свои средства я вкладываю в себя. Я спокойно трачу деньги на свои некоммерческие фотовыставки, это совершенно нормально. Я не могу быть Спилбергом, потому что в России нет киноиндустрии. Но скажу честно, я хочу заняться коммерческим кино. Почва для этого появляется. Мой фильм «Казус Кукоцкого» будет шагом в этом направлении.
═
– Из разговора понятно, что вас в первую очередь занимают вещи нематериальные. А что в плотской сфере доставляет вам удовольствие?
═
– В последние лет пять я полюбил еду. Я серьезно увлекаюсь национальными кухнями и напитками. Мне нравится гастрономический туризм, он помогает проникнуть в другие культуры. Я поклонник высокой французской кухни, с ней никакая другая просто не может сравниться. Я не люблю новые вещи. Вещь должна пожить, это относится и к одежде, и к мебели. Поэтому я обожаю Венецию, это единственный город, в котором чувствуется его возраст. Но на первое место я, пожалуй, поставил бы секс. Я считаю, что два пола в нашем мире появились именно для того, чтобы интересоваться друг другом. В наше мобильное время мы стремимся выстраивать средневековые отношения. Развивается все вместе, но это не означает, что я за распутство. Необходимо пересматривать устои взаимоотношений, только тогда можно будет говорить о современном человеке. Вот мы и вернулись к началу разговора.
