Николай Климонтович
Быть может, в этом роскошном особняке тоже забыли предусмотреть какую-нибудь жизненно важную мелочь...
Фото Александра Шалгина (НГ-фото)
Вы когда-нибудь ломали себе позвоночник? Нет? Весьма советую. Больничный режим, красивая палка резной работы, много чтения добрых и полезных книг, еда очень диетическая, но регулярная, немало гостинцев от друзей в виде распространенных зимою в морозной России цитрусовых, а также шоколадок с картинками передвижников на обложке, опять же сериальный телевизор, который, как метко пишет одна известная телекритик, много страшнее жизни, гороскоп, кроссворд, мечты о выздоровлении и о любви симпатичной женщины без вредных предрассудков, покой, послеобеденный сон, сестра-хозяйка┘
А дело было так. Провести одну из посленовогодних каникулярных ночей чета закадычных моих приятелей пригласила в свой новый загородный дом. Отказаться было немыслимо: уже были проманкированы новоселье, два летних приглашения на шашлыки, осмотр и обкатка нового джипа – старый отошел жене, – а также один из двух дней рождений хозяев. Так что дворец-сирота в элитном Подмосковье оставался без моего присмотра.
К тому же мне еще не были предъявлены: спецбетонка, шлагбаум при въезде с охранником, отдающим честь, железные ворота с электронным дистанционным запором, роскошные двери по спецзаказу, а за ними – гостиная, английский буфет восемнадцатого века довольно шарлатанской наружности, два стула приблизительно антикварного происхождения, один пейзаж кисти какого-то весьма малого голландца, как заверил хозяина продавец, и новая посудомойка на сервиз для двенадцати персон – с сушкой.
А ведь это оказался именно дворец. Колонны ионические по фасаду – четыре шт. Забор. Он был до неба и сотворен из какого-то стратегического блестящего материала, отсылающего мечтой в космос. Забор стоял красавцем и глядел дороже, чем все четыре сотки барвихинской земли, которые он огораживал. Сказать по правде, некоторые соседские замки были все же выше, нависали над нашим, хотя, повторюсь, и наш оказался молодцом. Крыльцо мраморное. Из насаждений выжила даже одна елочка перед фасадом с еще не до конца осыпавшимся конфетти на мохнатых лапках. Хозяин сказал, что лес рядом, всего пара километров, лишь обогнуть поселок и пересечь поле.
Вошли. Зала с волшебным разноцветным, как коврик для намаза, линолеумом, она же кухня. Стол, стулья, умеренный свет, общее впечатление продуманного минимализма. Тут же и туалет для гостей, от стола шага три, удобно. Показали три комнатки наверху: для хозяина, для хозяйки, для раздумий. Все интересы учтены. Пили умеренно, иначе кто поведет «БМВ» обратно в столицу, где остались дела и дети.
Как принято у нас во время застолья, последовали рассказы о соседях. Это были сплошь страшные былички. Крестьяне справа не желали съезжать со своей картофельной землицы в уже купленную для них двухкомнатную квартиру в Соколове-Стрешневе – комнаты, правда, смежные, а их человек восемь. Но это еще что! Соседская жена поймала любовницу и оттяпала половину, ту, которая с парадным крыльцом; кто-то прилетает на соседский участок на собственном вертолете, как Карлсон, говорят – из Кремля, но увидеть его пока не удалось; таможенник слева удавился, хотя участок у него – восемь соток; сосед через соседа налево строит баню из пивных бутылок «Туборг», чтобы было светло, как в подводной лодке, хотя сам не подводник, а начальник геодезического управления┘ В плане стояла баня.
Это отдельно. Баня стояла стыдливой красавицей в углу участка, сложенная из какого-то красивого дерева в виде бревен, к ней тянулись провода и мечты. Хозяин посоветовал поглядеть хоть телевизор, пока он затопит. Телевизор не развлекал, все помыслы были уже там. Зачем, вы спросите, мытому человеку около десяти вечера в темном феврале после застолья баня? Вы что – ничего не смыслите в ритуале под названием дача? Дача по-русски – это шашлык, которого на сей раз не было, потому что второпях его не успели приобрести, и баня, в которой должна быть температура, пар и пиво. Если всего этого нет, значит, удача от вас отвернулась и счастье пролетело мимо┘ Баня меня и сгубила.
Я, кажется, уже упоминал о крыльце. Оно было парадное, из настоящего камня, но в связи с сезоном и погодными обстоятельствами несколько задубелое к ночи, поскольку весь день шел снег с дождем, а потом подморозило. Когда со стороны бани раздался радостный призыв «готово», я последовал вон из дома. Отчего-то мне пришло в голову, что легче пойти в тапочках, потому как будет на два раза меньше разуваться. Я вышел на крыльцо. Светила луна, одинокая елочка тускло мерцала всеми своими иголками в негромком свете. На душе было легко. Я решил в ответ на зов друга молодо сбежать по ступеням, тапочки покатились по льду вниз, и через секунду мой позвоночник встретился с ребром гранита. Когда меня увозила «скорая помощь», я слышал, как хозяйка говорит мужу:
– Я же говорила тебе, Миша, чтобы ты сделал обогрев!..
Здесь есть предыстория. Дело в том, что Миша – не первый муж Тани. А первый ее муж еще богаче этого, чего Таня в свое время недоучла. Так вот, на даче первого, которая неподалеку, тоже мраморное крыльцо. Но с подогревом. Жена Миши иногда посещает первого мужа в связи с учебной успеваемостью их общего сына, и на обогрев ступеней крыльца обратила внимание. И как-то сказала своему второму: что ж ты, Миша, вот у того – с подогревом ступени. Миша навестил меня в больнице, принеся коньяка и непременных, как февраль, цитрусовых. Когда я, опираясь на костыли, провожал его до лифта, то сказал ему с тихой укоризной: что ж ты подогрев-то не сделал?
– И ты тоже на ее стороне, – произнес он скорбно┘
