Екатерина Барабаш
Похоже, Московский кинофестиваль нужен одному человеку. И вы его знаете.
Фото Сергея Приходько (НГ-фото)
Программу закончившегося в субботу XXIX Московского кинофестиваля собирали так, как на поле боя латают раны – в спешке, под огнем (в данном случае – критики), не заботясь о красоте. Главное – выжить.
В Спарте, как известно, умертвляли не только слабеньких младенцев, но и недееспособных стариков. Лучше быть с почестями похороненным, чем висеть обузой на шее близких и государства. Когда-то Московский кинофестиваль был нашей гордостью и праздником. Государство не жалело на него денег, москвичи бросали все дела и становились в очередь за вожделенными билетами на иностранный фильм, а западные кинодеятели нужных политических взглядов нет-нет, да и заезжали к нам на огонек.
- Кошмар недели – открытие кинофестиваля (НГ от 29.06.2007)
- В кинематографе России самыми кассовым является 'новый патриотизм' ("Die Welt", Германия. 30 июня 2005)
Минувший фестиваль показал: лучше забвение, чем позор. А позор подстерегает всегда, когда не умеешь привести свои вожделения в соответствие с возможностями, но делаешь вид, что так и надо. Наспех собранное международное жюри явило нам имена, о существовании которых раньше не знал почти никто. Председатель – Фред Скепси, австралийский режиссер. С ходу никто не скажет, чем известен (с такой фамилией, кстати, мог быть построже к конкурсантам). Анна Гальена, итальянская актриса, известная тем, что снималась с известными партнерами. Отман Карим, шведский режиссер, в прошлом году получивший главный приз Московского фестиваля за более чем среднюю картину и до сих пор, похоже, не пришедший в себя от удивления. Рената Литвинова, большая любительница выходов на публику. Плюс Дито Цинцадзе, средний грузинский режиссер, и Фред Росс, американский продюсер. Вердикт этого небольшого сообщества поверг в изумление. Три аутсайдера фестиваля, которые даже в микроскоп не рассматривались как возможные лидеры, получили три главных приза. Красивое и на редкость бессмысленное «Путешествие с домашними животными» Веры Сторожевой – «Золотого Георгия» за лучший фильм, провальный по всем возможным статьям (драматургия, режиссура, актерская игра) грузинский «Русский треугольник» – спецприз жюри, и натужно сопливая «Незнакомка» Джузеппе Торнаторе – за режиссуру. С последним понятно: Торнаторе здесь был. Это заслуживает награды. Насчет остальных – вариантов много, но ни один не устраивает.
Автор этих строк, будучи членом жюри российской критики, не сумела отстоять свое предложение – не давать приза никому, и согласилась с другими членами жюри: дать фильму, за который не стыдно. Не стыдно было за датский фильм «Временное освобождение» – крепенький, с занятными сюжетными поворотами, хорошей актерской игрой.
А все 10 дней, что шел фестиваль, было очень стыдно. Стыдно за плохую конкурсную программу, в которой больше половины фильмов – сомнительные дебюты. Нам с упорством лисы, шельмующей виноград за то, что слишком высоко висит, объясняли, что это извечный принцип Московского фестиваля – ставка на молодых. Вероятно, и мэтры рвались, да им то же самое объяснили и попросили не соваться. Для дебютантов Московский фестиваль, как и любой другой локальный смотр, все-таки важен – какая-никакая, да раскрутка. А мы и рады. Стыдно за организацию, за повсеместное хамство. Стыдно, когда охранники жуют жвачку и на вопросы отвечают «меня не волнует» и «без па-анятия». Стыдно за жюри, которое приходило на просмотры когда хотело, порой на час задерживая начало сеанса, тем самым сбивая график до конца дня и показывая свое отношение к действу в целом. И – ни слова извинения. Ни один показ не начался вовремя – члены жюри просиживали в баре, пока публика нервничала и негодовала. Придя из бара в зал, Рената Литвинова, например, начинала громко говорить по мобильному телефону, рассказывая кому-то, что происходит на экране.
Но это к слову. Как к слову же – допотопные неработающие наушники, мельтешение обслуживающего персонала перед глазами во время показов, ублажающего жюри то водой, то кофе. А по делу – полупустые залы на конкурсных показах и пресс-конференциях, переполненные – на программе «8 1/2 фильмов» Петра Шепотинника, где действительно лучшее из того, что удалось увидеть на других фестивалях. И беседа президента фестиваля Никиты Михалкова с президентом РФ Владимиром Путиным о строительстве в парке Горького фестивального центра. Помилуйте, какого центра? Для чего? На какие деньги? Московский фестиваль не в состоянии освоить 5 млн. долл., и заметим, что часть этих денег – наши, налогоплательщиков. За что? На что? И классический вопрос юриспруденции: кому выгодно? Похоже, президента РФ вводят в заблуждение относительно места Московского фестиваля на кинокарте мира. Место это называется словом, которое не принято печатать на газетной полосе, и на наши деньги ради чьих-то амбиций еще загромождать Пушкинскую набережную огромным строением, в которое будут вбуханы наши же деньги, – это, извините, слишком. Опять возникает подозрение, что государству некуда девать деньги. Что ж, бывает. Пусть тогда обратятся к тем, кто знает и с удовольствием подскажет. Спросите директоров детдомов, главврачей больниц, нянек в домах престарелых.
Не будем призывать к радикальным мерам – долой, мол, Московский фестиваль. Но давайте подумаем о том, как сохранить фестиваль, избежав огромных трат и стыда перед самими собою. Ну не хотят к нам в конкурс приличное кино везти, не можем мы обеспечить достойный уровень даже при нормальном финансировании. Зачем нам так нужен фестиваль именно категории «А» – то есть непременно каждый год, непременно конкурс и непременно право первой ночи на конкурсные фильмы? Почему Роттердамский фестиваль прекрасно поживает в категории «Б» и пользуется огромным успехом? А мы пыжимся так, что вот-вот лопнем, да только ни кино, ни звезды к нам не едут. Премию «Верю. Константин Станиславский» по традиции дают тому, кого удалось заманить. Заманили друга Ольбрыхского – получай. Друга Кустурицу заманили – бери, не жалко.
Приятно и полезно называться президентом международного кинофестиваля. Это дает деньги и укорачивает пути в нужные инстанции. Это звучит, наконец. Если б еще на собственные деньги эти ЧП районного масштаба проводились – цены бы ММКФ не было.
