Ночлег дешевле чая

Непал втиснут между Индией и Тибетом.
Фото Александра Беляева

Я прилетел в Непал вместе с Владимиром Каменских и Александром Беляевым, славных тем, что буквально через день, когда они уехали из Хомса, в Сирии началось «движение мирного протеста», которое почти закрыло эту страну для любителей самостоятельных путешествий. Конечно, это лишь совпадение, но мне больше не хотелось отпускать их одних. И на этот раз никаких массовых беспорядков после нашего отъезда, к счастью, не произошло.

В тех немногих странах, где у власти стоят коммунисты, руководящая партия не терпит политической конкуренции. А в непальском парламенте, в который проходят реальные выборы, в оппозиции маоистам находятся марксисты-ленинцы, да еще и социалисты из «Непальского конгресса» составляют такую же по численности фракцию. Десятилетие назад после перехода от теократической монархии, когда наследный принц по личным мотивам устроил стрельбу в королевском дворце, произошла гражданская война, но сейчас бывшие противники перешли от вооруженных конфликтов к законотворческим дебатам.

Непал словно втиснут между Индией и Тибетом, и это расположение определяет многое в его культуре, начиная от религии до национальной кухни, которой в принципе не существует, а есть заимствования из индийских и тибетских блюд. Кстати, вопреки сложившемуся стереотипу государственной религией страны является индуизм, который исповедуют две трети населения, а буддизм распространен в основном в горных районах непальской части Тибета. Хотя и в Катманду есть целый буддийский квартал, где живут и многие беженцы из Тибета китайского – Боднатх с одноименной красивейшей ступой. Взаимопроникновения индийской и тибетской цивилизации дает потрясающие результаты не только в своеобразной архитектуре или музыке, но и отражается на чудесных лицах прохожих в городской толпе, появившихся благодаря смешению генов европеоидной и монголоидной расы. Подобное генетическое разнообразие я наблюдал разве что на Кубе, но там оно сложилось при других обстоятельствах.

Чрезвычайно интересна фауна Катманду. Конечно, по улицам не ходят слоны и бенгальские тигры, однако коровы, пасущиеся на проезжей части, – обыденное зрелище на окраинах. Как и свиньи, роющиеся в куче отходов на «набережной» Багмати в кооперации с воронами и собаками. Но короли животного мира – обезьяны. Особенно им импонируют территории храмовых комплексов, где их никто не может тронуть в силу почти священного статуса. В Пашупатинатхе, где почитает за честь быть кремированным каждый индуист, и в буддийском Сваямбунатхе они чувствуют себя хозяевами жизни, экспроприируя любую плохо лежащую провизию, иногда вырывая ее из рук опешивших туристов. Обезьяны давно живут в эпоху глобализации, как я успел убедиться, наблюдая за самкой с детенышами, которая вертела в лапах бутылку «Колы». Она каким-то образом проделала дырку на дне бутыли и запивала завтрак, состоящий из ворованного пакета чипсов.

В Катманду человека из Европы многое приводит в изумление: швейная машинка, переделанная уличным торговцем в соковыжималку, или газонокосилка, модернизированная в мини-грузовик; привычка смачно сплевывать себе под ноги и полное безразличие к утилизации мусора. Я был свидетелем, как прилично одетый мужчина в очках поднял с пола автобуса брошенную кем-то газету и как ни в чем не бывало принялся ее внимательно изучать, а потом снова кинул в проход.

Обезьяны давно живут в эпоху глобализации.

В этом городе вы можете покупать диск в музыкальном магазине, а затем продавец как ни в чем не бывало предложит вам покурить травку. А у мужчин и юношей странная манера совершать променад в обнимку. Не знаю, почему российские гомосексуалисты с маниакальным упорством хотят провести гей-парад на Тверской. Им стоит поехать в Непал и спокойно ходить, держась за ручку, и никто бы не арестовывал их за нарушение норм морали и не плевался вслед. Обнять спутника за талию на прогулке считается нормой, не имеющей к половым девиациям никакого отношения – обычные признаки мужской дружбы. Таковы культурные традиции, вызывающие удивление разве что у пассажиров, едва сошедших с трапа самолета.

В Непале цена за ночлег может стоить дешевле чайника имбирного чая, а едва знакомый вам человек может пригласить в гости, потому что когда-то учился в СССР и ему просто хочется поговорить по-русски. А дети, наводняющие площади после занятий, хотят попрактиковаться с вами в английском, видя, что вы иностранец.

При этом радушие непальцев никогда не переходит в навязчивость. Однажды мы поужинали в кафе с самым услужливым официантом, который называл нас исключительно «сэрами», а когда мы обратили внимание, что в сахарнице живут муравьи, он только добродушно посмеялся и куда-то ее унес, не удосужившись принести новую. Но у нас даже не возникло ощущения, будто что-то идет не так.

Каждое утро начиналось с того, что мы втроем начинали синхронно и громко откашливаться минут пять подряд, и это не являлось пародией на распевку трех теноров перед концертом в Ла Скала. Теперь мы понимали природу смачных плевков местного населения на улицах Катманду: это не проявление бескультурья, а насущная физиологическая необходимость. К тому же на тротуарах все равно нет урн. На второй день пребывания в городе ваши легкие начинают напоминать мешок от пылесоса. Чуть ли не треть жителей ходит в защитных масках. Как «набережная» реки представляет собой мусорную свалку, так и котловина Катманду – скопище пыли, принесенной с Гималаев, смешанной с автомобильными выхлопами машин 70-х годов прошлого века. Возможно, это объясняло полное отсутствие промышленности, одна лишь мануфактура с чадящим дымом из трубы могла бы привести регион к техногенному апокалипсису. Чтобы вспомнить, как нормально дышать свежим воздухом, из Долины надо взобраться повыше – в соседние городки Бхактапур, Чанганараян или в национальный парк Шивапури, откуда столица видится окутанной то ли туманом, то ли смогом. А еще лучше – сразу отправиться в Гималаи, что многие и делают, приезжая в Непал только ради них и используя Катманду в качестве перевалочного пункта на пару дней.

Перед отбытием в королевство Мустанг в облюбованном нами ресторане «Як» мы часто встречали таких людей, только спустившихся с базового лагеря Эвереста или Аннапурны, – это самые популярные маршруты горного трекинга, доступные даже любителям без специального альпинистского снаряжения. Но многие европейцы едут сюда и за духовным опытом и новыми смыслами, которые должны открыться им в гомпах и ступах. Некоторые остаются навсегда, торгуя на улицах сувенирами или играя на тибетских инструментах и медитируя на площади Дурбар рядом с местными «святыми людьми» в пурпурно-желтых одеяниях. Благо в Непале можно чувствовать себя просветленным, живя на несколько долларов в день.

Один мой друг купил десять лет назад однокомнатную квартиру, чтобы сделать из нее «литературный монастырь». Он хотел удаляться туда от суеты для чтения книг и сочинения прозы. Из предметов мебели в «монастыре» имелись книжные полки, стул да матрас на полу, а стол заменял широкий подоконник. Сейчас квартира перепродана, а друг сделал карьеру на телевидении. Однако я так и не прочитал его новых произведений. Жизнь в мегаполисе не способствует глубокому погружению во внутренний мир. Я бы посоветовал другу отправиться в Непал, где в получасе лета от Катманду можно поселиться в горной деревушке с видом на заснеженные вершины и где ничто не отвлекает от размышлений, масштаб которых становится под стать громадам восьмитысячников.