0
7011
Газета Стиль жизни Интернет-версия

03.04.2014 00:01:00

Шестидесятые

Саша Кругосветов

Об авторе: Саша Кругосветов (настоящее имя – Лев Яковлевич Лапкин) – писатель, публицист, ученый.

Тэги: ссср, шестидесятники


ссср, шестидесятники Кажется, в шестидесятые все собирались, все спорили, все жадно вдыхали свободу. Кадр из фильма «Июльский дождь» (1966)

Понимание того, что наступили «свингующие шестидесятые», пришло ко мне с большим опозданием, только в шестьдесят четвертом. Когда оттепель сменилась брежневским застоем. Первый летний отпуск после первого года работы. Мы с друзьями едем на юг. Кто-то определил – в Алупку. И мы потянулись в Алупку. Там познакомились с ребятами из Театрального, с художниками. Познакомились с Игорем Добролюбовым, белорусским режиссером. Теперь он народный артист Белоруссии. Снимал тогда фильм «Иду искать». Рассказывал, какого замечательного актера он нашел – Георгия Жженова. Тот недавно вернулся с Колымы. Жженова тогда еще никто не знал.

Центром нашего притяжения была мастерская художника из Ленинграда Якова Басова. Очень красивый дом из ракушечника, с итальянским двориком, недалеко от берега моря. Яков Александрович – крупный, интересный мужчина в возрасте, интеллигентный, доброжелательный, гостеприимный. Раньше Басов писал маслом унылые совковые картины. В точности так, как требовал соцреализм. Перебравшись в Крым, начал писать акварельные пейзажи. Много работал на пленэре, ходил в горы, встречал рассветы. Открылось второе дыхание. Многие его работы того времени теперь экспонируются в Симферопольском художественном музее.

К нему приезжала летом на отдых его приемная дочь, очаровательная Ирина. Звезда Алупки. Она выросла на море. Прекрасно плавала. Чувственная, живая, лукавая, за ней всегда ходили толпы поклонников. Поэтесса. И дочь известного в свое время поэта Бориса Корнилова. Автора знаменитой «Песни о встречном». В тридцать втором того обвинят в «яростной кулацкой пропаганде», а в тридцать седьмом арестуют как «участника антисоветской троцкистской террористической организации». Дочь родилась, когда отец был уже арестован. В тридцать восьмом Корнилова не стало. Недавно Ирочка, живущая сейчас с мужем в Париже, издала в России сборник о своем отце. Тогда она отдыхала в Алупке с маленькой дочерью Мариной и мужем, Борисом Заборовым, очень талантливым, в то время белорусским художником. Теперь – гиперреалист, оформитель ряда спектаклей «Комеди Франсез». Оба, Ирочка и Борис, – молодые, красивые, сильные, талантливые, жадные до любых жизненных впечатлений. Вокруг них – водоворот людей и событий. Это была счастливая встреча. Моя теплая дружба с Борисом и Ириной сохранилась до сих пор. Как мы тогда проводили время! Купались в шторм среди опасных скал, вытаскивали канатом из бушующих волн тех, кто не мог выбраться, катались с огромного камня «рояль», куда нас вначале выбрасывала волна, а потом мы соскальзывали к берегу по пологой части камня. Поднимались на Ай-Петри, чтобы встретить рассвет. Наблюдали богатырские игры местных ныряльщиков. Они устраивали парные соревнования, кто дольше просидит под водой: один из пары сидел на глубине три-четыре метра, держась за камень, а второй носил ему воздух и передавал рот в рот.

Ирочка, она была немного старше, подтрунивала надо мной. «Ну, что, – говорила она, – микеланджеловский мальчик, ты хотел бы разметать мои волосы в своей палатке?» – «Конечно, хотел бы. Кто бы отказался?» – «Жди, надейся, может, я и приду». Куда там. И без меня многие мечтали иметь отношение к ее волосам, многие хотели бы ее когда-нибудь дождаться. Шутливая, дерзкая, задорная Ирочка. Может, это все показное? Может, ей никто и не нужен был вовсе, кроме ее брутального, глазастого Заборова?

Среди Ириных поклонников и Борька-гитарист, приятель и тезка ее мужа, идеально подстриженный, идеально одетый, гроза всех окрестных девчонок. «Иду делать рис», – говорил он, уходя на очередное рандеву. Почему рис? Вечерами этот Борька, художник из Ленинграда, пел под гитару одесские песни, блатные, Высоцкого, Окуджаву. Это были совсем не те песни, что мы пели в конце пятидесятых. Послушать стягивалась молодежь со всей Алупки.

В города Советского Союза тянулся поток тех, кто возвращался из лагерного ада. Уже вышел «Один день Ивана Денисовича», уже можно было прочесть часть «Колымских рассказов» Шаламова. Потекли реки изустных, как бы народных историй. Наполненных особенностями лагерного быта, фени, матерщины, грубого животного юмора, пронизанных страданиями простого человека, измученного, униженного, изуродованного, но не сломленного. В среде московской и ленинградской интеллигенции считалось престижным передавать, пересказывать эти лагерные байки, материться, коверкать прекрасный русский язык. В нашей алупкинской компании появлялись «центровые» московские мальчики. Видимо, из хороших семей. Гордились своей фартовостью, блатным жаргоном. Хотели быть похожими на блатных. «Косили под блатных». Шустро сыпали лагерными историями. Видя нашу иногда отстраненную реакцию, говорили: «Ну что, не нравится? Нехорошие мы парни? Неприличные?» Но рассказчиками они были прекрасными. Впоследствии мы слышали много подобных рассказов. И народных, натурально принесенных из мест лишения свободы. И придуманных, искусно закамуфлированных под блатные. Эти, как правило, малоэстетичные байки невольно застревали в голове, запоминались. «Сколь было генералиссимусов». «Я на слободе пончики с джемом ел, сключительно». «Знаю, бывал я у вас в Ленинграде. Как с Московского вокзала выйдешь, налево Невский будет. Там еще театр с конями». Со временем я сам стал сочинителем и рассказчиком подобных баек. Делился ими с друзьями, отдыхая в Планерском, Новом Свете, в Пицунде. Отдыхающие, наслышанные об этих рассказах, незнакомые люди из молодежи приходили в самую жару на пляж, где я в компании друзей грелся на солнышке. «Повтори, что вчера вечером рассказывал». – «Не момент, ребята. Да и настроения нет. Это надо под настроение». – «Сейчас создадим настроение». Приносили теплую, пузырящуюся от жары водку. «Выпей». – «Послушайте, какая сейчас водка?» Такая была временами слава. Слава не всегда в радость. Зарекался, что не буду больше прикасаться к этой теме. Что это не самая моя сильная сторона. Но потом все равно – временами под настроение возвращался к лагерной тематике.

Подлинным просветителем для меня в те годы стал мой друг Витя, тогда еще студент театроведческого факультета ЛГИТМиКа. Мы очень быстро сблизились и стали друзьями. Я уже работал по специальности. Писал диссертацию. Занимался спортом. Девчонок тоже не забывал. Но каждый вечер около двенадцати я заезжал к Вите, в большую коммунальную квартиру на Таврической.

Тогда мы открывали для себя культуру всего земного шара. И нашей страны. Все, чего лишены были за душным железным занавесом. Хотели охватить все. Витя отличался фантастической активностью. Спускался по лестнице только бегом, через две ступеньки. Постоянно приводил домой веселые компании талантливых молодых людей – актеров, поэтов, танцовщиков. Здесь, в этой квартире, можно было узнать все новости из мира театра и искусства. Здесь бывала Наташа Тенякова, тогда еще студентка, ныне прославленная актриса. Играла на фортепьяно и пела популярную песенку: «Я – маленькая балерина, всегда мила, всегда нема, и скажет больше пантомима, чем я сама». Приходила с мужем, Левой Додиным, тоже студентом, ныне всемирно известным режиссером. Там бывал и Иосиф Бродский, уже тогда мы понимали, что он безумно талантлив. И молодой танцовщик Миша Барышников. После защиты диссертации я пригласил Витю и Мишу Барышникова в ресторан «Садко» на улице Бродского (художник такой был в советское время), чтобы скромно отметить мою небольшую победу. Веселый человек этот Барышников. Танцевал между стульями и столами танец вождя народной диктатуры. Держал руки под мышками, крутил фуэте, выбрасывая при каждом обороте указующий перст: «Россия, вперед!» Когда Витя провожал Мишу, улетавшего с труппой Кировского (ныне Мариинского) театра на гастроли в Америку, к Вите подошел грустный человек в штатском: «Как думаете, вернется?» Что можно было ответить? Миша остался за рубежом. И стал тем Мишей Барышниковым, которого мы сейчас знаем. Лучшим танцовщиком всех времен и народов. Толя Шагинян. Мастер пантомимы. В белые ночи он бродил по набережным Невы с огромным котом на плече. Думал о том, что здесь, в Советском Союзе, его не понимают. Мимов ценят по-настоящему только во Франции. И пора бы уже ему, Толе Шагиняну, ехать в Париж, поближе к Марселю Марсо. Наташа Большакова и Вадик Гуляев, тоже из Кировского, сейчас – народные артисты. Драматический актер, красавец Володя Тыкке, ныне – главреж театра «Балтийский дом». Их было сотни молодых, талантливых. Леша Яковлев, артист ТЮЗа и кино, первый исполнитель роли Зеленина в спектакле «Мой младший брат» по одноименной книге Аксенова, актеры Витя Федоров, Саша Хочинский, Костя Григорьев. Социолог Кон. Актриса Ирочка Лаврентьева. Актриса травести, эквилибрист и клоунесса Ирочка (Ириска) Асмус. Исполнитель авторской песни Женя Клячкин. Актер и поэт Володя Рецептер. Всех не перечислишь. Витя знакомил их с длинным, неуклюжим юношей. «Это мой друг, Сашка, – говорил он. – Такой физик, такой физик!» Тогда любили говорить о физиках и лириках. Витя боялся всякой техники. Выключателей, проводов, розеток. Я занимался электроникой, я не боялся. Витька был уверен, что я физик.

Что это были за годы! Перед нами открыты все пути-дороги. Бесконечные тусовки. Актеры, поэты, танцовщики. Интенсивная работа. Спорт. Штанга. Плавание. Каратэ. Путешествия по огромной стране. Море впечатлений.


Комментарии для элемента не найдены.

Читайте также


Нобелевская премия мира вручена хибакуся

Нобелевская премия мира вручена хибакуся

Геннадий Петров

Награду получила организация японцев, переживших атомные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки

0
2124
В КПРФ готовят кампанию по продвижению Че Гевары

В КПРФ готовят кампанию по продвижению Че Гевары

Дарья Гармоненко

Памятник символу левого антиамериканизма предложено разместить поближе к посольству США

0
2262
Деградировавшие пашни в России не поддаются учету

Деградировавшие пашни в России не поддаются учету

Ольга Соловьева

Аграриям обещают электронную господдержку с 2026 года

0
2973
ESG-прозрачность компании Эн+ оценили по максимуму

ESG-прозрачность компании Эн+ оценили по максимуму

Василий Столбунов

0
1786

Другие новости