Григорий Заславский
Пока строители завершают работы, актеры с энтузиазмом репетируют будущие спектакли. Фото Алексея Лерера
Не скрою – самое сильное впечатление на меня произвели не масштабы работ и даже не бережно проведенная реставрация потолков, где сохранили и как бы вывели в люди лепнину начала прошлого века – тогдашнего Электротеатра – одного из первых синематографов в Москве, а ржавый и несколько даже погнувшийся рельс – остатки тех грандиозных преобразований, которые даже в стихах успели прославить: как и многие другие дома, этот тоже передвигали, когда в 30-е расширяли Тверскую, и вот один из рельсов обнажили сейчас в подвале, и он, надо признать, впечатляет. Как остатки великих советских строек, как яркий след энтузиазма первых пятилеток. И в общем, этот самый рельс – с его впечатанным от времени прогибом – можно воспринимать этаким нотным значком легато, то есть буквально связывающим те масштабные перемены с нынешними, которые происходят в «Станиславском» сейчас. Пока толком не знаешь, как склонять теперь театр, поскольку после перемен слагаемых здесь, совершенно ясно, изменится и сумма: придя в Драматический театр им. Станиславского, новый худрук Борис Юхананов начал с невозможного – выселил два ресторана, которые, по-барски развалясь, казалось, скоро выселят из здания и сам театр, во всяком случае, большая часть фойе и даже закулисье были отданы под заведения общественного питания. Юхананов не скрывает: питать будут и дальше, уже сейчас всех сотрудников театра кормят в буфете бесплатно, а дальше, когда театр наконец откроется, то есть начиная с января будущего года, мечтает Юхананов, все пространство фойе превратится в круглосуточно работающий выставочный зал тире кафе тире все, что только возможно еще в околотеатральном пространстве, с дискуссиями, кинопоказами, далее, как говорится, везде.
За два месяца до открытия в зале еще стоит пыль, первое, что бросается в глаза и отсутствие чего даже в первое мгновение пугает, – сцены нет, планшет сцены снят и уже восстановлен не будет. От старого зала узнаваемо краснеет и бордовеет модерновым изгибом парапет балкона. Он – из старого, старинного, подлежащего реставрации. Его сохранили таким, каким был, восстановили по старым чертежам, так же как и нижний карниз. Но использовать скорее всего не будут. Публика вся будет садиться в партере, разумеется, как теперь это модно – зрительские ряды можно будет поставить и так, и эдак, в самом традиционном виде ряды будут подниматься амфитеатром до самого балкона. Люстре из зала нашли место в фойе, она тоже – охраняемая, старинная, хотя и не с самых «древних» времен. В зале весь потолок теперь – высокотехнологичный, стены и потолок исчерчены трубами – ко всему и везде, где захочется режиссеру и художнику, можно теперь крепить самые разные конструкции, то есть сценой, гордятся в театре, теперь может стать весь зал – 104 механические лебедки, в то время как обычно, привычно все они находятся на сцене, и их в театре – 13–14. В этой бетонной коробке, обещают, будет потом хорошая акустика, которая позволит обходиться актерам без микрофонной подзвучки – всех будет слышно. На акустику будут работать и выложенные гармошкой стены из фанеры, покрашенной под бетон, сложная форма обеспечит хороший звук.
В зал потом войдет – проверяли уже, помещается – настоящий Boeing 777, займет весь зал. Зал подгоняли под эту необходимую Юхананову деталь декорации будущей его «Синей птицы», настоящего театрального блокбастера, имея в виду масштабы будущего спектакля-эпопеи, на который будут продавать, рассказывает режиссер, абонементы – на три вечера подряд. Три вечера – три спектакля, вряд ли каждый удастся уложит в три часа, но Юхананов редко мыслит «крохотками», если воспользоваться словом, которым Солженицын назвал свой цикл литературных миниатюр. Сюда же, на сцену своего электротеатра, режиссер предполагает впоследствии перенести и спектакль «Стойкий принцип», который шел около 10 часов два вечера подряд на сцене Школы драматического искусства. Впрочем, самолет – не единственное, чем собирается поразить воображение зрителя Юхананов в своей «Синей птице», – его учитель Анатолий Александрович Васильев, известно, любит работать с голубями, а Юхананов обещает пролет стаи ворон. Такой вот блокбастер, где детишек Тиля и Митиль сыграют народный артист России Владимир Коренев и его жена Алефтина Константинова. Такой вот блокбастер затеяли для 140 зрителей, на столько он рассчитан, – Cirque du Soleil в драматическом театре. В других спектаклях зрителей может быть больше – может быть, 300, может, 400. Играть будут везде – на сцене, за сценой, на балконе, смотреть тоже будут из разных точек, пока режиссер показывает широкоформатный альбом, где по часам расписаны все сцены будущего его спектакля, с планами, картинками, эскизами будущих костюмов. Понятно уже – что масштабно.
Пока репетировали, Юхананов много разговаривал с актерами – в «Синей птице» тема прошлого, памяти – одна из важнейших, а в спектакле это будет история памяти о советском прошлом, о прошлом конкретных людей – Коренева и Константиновой, истории Театра Станиславского, часть этих разговоров, снятых и смонтированных, войдет в спектакль. Еще одно начинание Юхананова – книги к спектаклю. Дневник режиссера – распространенный жанр, будут и такие книжки, но книга о спектакле или книга спектакля – особый, другой уже жанр. Такая книга уже есть, посвященная «Стойкому принципу», такие же будут выпущены и ко всем другим спектаклям театра. А «Диалоги для спектакля» Коренева и Константиновой выйдет к премьере «Синей птицы».
Но первый спектакль будет не юханановский – первую премьеру 26 января, когда откроется театр, сыграет Теодорос Трезопулос, друг Васильева и Юхананова, в его спектакле рассадка публики будет вполне традиционной. Спектакль уже готов, здание чуть задерживает премьеру, прогон которой уже успели сыграть. Премьеру «Синей птицы» планируют на 13 февраля.
Еще одна новация – граффити на стене: большая стена, выходящая на Тверскую, будет отдана художникам, которые каждый месяц будут обновлять ее, посвящая стену репертуару на следующий месяц.
Выходишь на лестницу – потолок удивляет несколько странным серовато-зеленым оттенком – такой, вскрыв слой за слоем штукатурку, решили оставить. Старую лепнину отреставрировали, а там, где ее не осталось, через пропуск – открыто, не пытаясь подделаться под старину, – положили уже новую, в том же стиле, но с чуть более крупным рисунком. И новый потолок – уже белоснежно белый. Выглядит это эффектно, опять же – как диалог старого и нового, открытый, свободный. Балясины парапета на лестнице с каменной крошкой – 50-х годов. Ступени лестницы заново шлифовали, где-то делали заново. По лестнице везде стены будут рассекать лучи света, поскольку – электротеатр, балки будут такими, что будет казаться – светятся изнутри.
Поражают гримерные, которых, жаль, зрители увидеть не смогут: с широкими диванами в стиле модерн и расписанными небесными светилами – по мотивам гравюр XV века – потолками.
Во дворе уже строится малая сцена, со стеклянным фасадом – этакий стеклянный куб, а сам двор впоследствии, мечтает худрук, легко будет превращаться в игровое пространство, ну а днем, когда будет тепло, вынесут столики, вечером можно будет зайти и посмотреть трансляцию спектакля, если у кого будет такое желание.
В фойе везде, где можно, – каретки, на которые можно подвешивать любые выставочные конструкции, и к первой премьере здесь откроется выставка масштабных фотографий из спектаклей Терзопулоса, правда, масштабных – три с половиной метра на метр, в фойе же обнажены металлические столбы, сохранившиеся с еще докинотеатровских времен, когда здесь еще был обычный доходный дом.
Гардероб снесли в подвал. Вот еще что занятно, конечно: сперва гардероб намеревались сделать там, где до того был ресторан, в пристройке, но делать его там не разрешили, то есть то, что можно было больше десятка лет ресторану, театру – нельзя.
