Антон Зверев
Кадр из фильма "Ирония судьбы, или С легким паром!"
«А, понятно» – это основная формула парк-школы, той же системы Коменского, но с открытыми на вход и выход классами. Ученик, заглядывая в класс, за какую-то долю секунды определяется на местности и либо двигается дальше, либо задерживает взор на чем-то интересном, зацепившем («А что это вы здесь делаете, а?») и бросает якорь.
Исходная заповедь парк-школы – «Дилетант всегда прав». Пусть выбирает, что хочет. Нервничать не надо: в условиях «парка» процесс активного определения себя течет на удивление спокойно. Еще бы, за 11 лет вполне реально для делового подростка разобраться, что к чему.
И все равно говорят, что для наших детей выбрать учителя – целая повесть. То же самое, что для героя «Иронии судьбы...» Лукашина жениться. Он, как мы помним, был очень ответственным – только после двух лет знакомства решился сделать предложение Гале.
Короче говоря, 36-летний врач Женя совершенно не умеет делать выбор. Взрослый серьезный товарищ пуще огня боится «человека, мелькающего перед глазами» (самое точное определение учителя). Называет свое состояние трусостью старого холостяка.
Ладно, а что там наш ученик? Будем придерживаться оптимистической гипотезы, что все у него хорошо. Кликает наудачу (в паузе между уроками) кнопочки, функции, настройки хорошо известного устройства и постепенно научается им пользоваться, но в условиях множества испытаний. То есть находясь в системе многоразового выбора, когда цена ошибки минимальна.
И наоборот: при разовом выборе себе педагога на всю жизнь цена ошибки велика, ее невозможно посчитать. То есть свобода школьника де-факто гомеопатически мала в пределах государственного расписания. Боязно ошибиться молодому человеку и сделать однозначный выбор. Кстати, именно эта дрожь в коленках и говорит о его живой, бурлящей совести, ответственности за делаемый выбор, вот он и робеет, приближаясь к турникетам просвещения.
«К сожалению, я не знакома с автором концепции «Школа-парк», но знаю теорию Маркса. Он говорил, что свобода – это осознанная необходимость», – возразила мне одна замечательная учительница с Поволжья. К счастью, от жаркого спора нас с ней спас интернет, а в нем – искомая цитата в оригинале: «Свобода – это осознанная необходимость выбора» («Freiheit ist das bewusste Bedürfnis zu wählen».
Всего одно слово – «выбор» убрали популяризаторы великой научной теории, и мысль перестала быть мыслью! Что же мы строили семьдесят с лишним лет, какую такую «необходимость»?
Сколько раз можно зайти в супермаркет за покупкой? «Сколько душе угодно», – скажет читатель не задумываясь. То есть по части этики выбора даже магазин обставил школу (учебный класс). Более того, в супермаркете случайный покупатель чувствует себя желанным гостем, а в пространстве, переполненном ребятами, у которых личных предпочтений якобы нет, – кем они себя ощущают?
Вот, как мне кажется, в чем состоит упущение Минпросвещения. С одной стороны, классический «метод перебора вариантов» явственно и предметно подтвержден прежде всего самим ребенком. «Научный тык» идеально работает в его руках. А с другой – его школьные руководители боятся ученического выбора, как яда.
Что нам теперь с этим делать? Окончательно изъять из школы выбор? Приравнять ее «единство» к «одинаковости» (точное замечание из книги «Образование и политика» Эдуарда Днепрова, министра образования РФ в 1990–1992 годах)?
Нет, конечно. Просто, настало время обеспечить выбирающее поколение Центрами педагогической поддержки, Службой интерактивных подсказок, Системой рекламной раскрутки парк-классов. И тем самым поддержать и школьного учителя в его стремлении работать только с предпочитающими его талант и стиль учениками. Вот бы и нам научить молодежь безболезненно расставаться и вновь возвращаться к любимым наукам, учителям. Конечно, это не так-то просто!
Шучу ли я? Смешного мало: наших детей действительно скосил «синдром Лукашина». Они не умеют выбирать. Даже приняв решение, Лукашин продолжает сомневаться. В разговоре с мамой: «Ну и как тебе Галя?» – «Ты же на ней женишься, а не я». – «Я так понимаю, что Галя тебе не нравится». И снова точит маму и себя сомнениями: «Все-таки что она во мне нашла? Галя намного младше меня. И потом, она такая красавица...»
В общем, возвращаясь к школьному сюжету, они изнывают, наши дети, из-за отсутствия в их жизни выбора. И поэтому ждут, как манны небесной, новогодних сказок – снежную вермишель январских розыгрышей и сюрпризов.
Красиво, конечно. Но, может быть, одно другому не мешает? Сказка – это когда твою судьбу определяет кто-то там, в ультрамарине сфер: ионосферы, термосферы, экзосферы... А жизнь человека – это когда ты сам себе волшебник, сам выбираешь и платишь за свой выбор. Советская школа, воспитавшая Лукашина, транслировала образование без вариантов. От Москвы до порта Анадырь преподавался один и тот же предмет, одна тема урока. Но, говорят, тогда и учителей было в достатке (Барбара, польская кинозвезда, например), и рабочих мест – на выбор...
«– Галя… Дело в том… Ну, как это говорится? – Ну что, что? – Я люблю тебя. Хочу, чтоб ты стала моей женой. – Но я же вечно буду мелькать у тебя перед глазами. – Мелькай. Мне этого очень хочется».
Понимаете? Юноша, обдумывающий житье, должен дошагать до своего учителя, поддержать его лично, но из средств государственной банковской карты, и сказать: «Мелькай, пожалуйста!» С этого человек разумный и начинается. И то особенное состояние души, которое призвано символизировать «школьные годы чудесные», их «быстрый промельк маховой». n
Дарья Гармоненко 
