В культуре: Кто будет пожинать лавры

Главное – чтобы дом стоял.
Фото Александра Шалгина (НГ-фото)

На минувшей неделе в Белых палатах на Пречистенке было объявлено о первой в истории новейшего времени совместной акции Москомнаследия и Росохранкультуры. До недавнего времени они чаще спорили, в основном – о принадлежности тех или иных памятников (а возможно, были заложниками споров более высоких начал), а тут – за одним столом, Александр Кибовский, глава Росохранкультуры, и Валерий Шевчук, руководитель Москомнаследия.

Объединить усилия они решили в борьбе за памятник федерального значения на Большой Лубянке – знаменитый особняк нарышкинского барокко, в котором, по легенде, оборонялся от поляков еще Дмитрий Пожарский и точно жил московский генерал-губернатор граф Федор Ростопчин. Именно сюда ему привез курьер от Кутузова приказ о сдаче Москвы французам, что и описал потом Толстой в «Войне и мире». Вообще в истории этого дома что ни страница, то, как говорится, – роман. При Анне Иоанновне здесь размещался Монетный двор, при Елизавете Петровне – можно сказать, первая налоговая служба, камер-коллегия, ведавшая казенными сборами... Это – из достоверно известного, не считая легенд. В более или менее недавней истории по этому адресу сидели бойцы невидимого фронта из московского управления КГБ, потом, в «лихие» 90-е, у КГБ это здание забрали и передали Инкомбанку. В то время, правда, еще не начал действовать мораторий на приватизацию памятников федерального значения, а вот когда Инкомбанк лопнул и здание перешло новому пользователю, безвестному ООО, мораторий уже работал, но, видимо, не во всех случаях. История этих передач заслуживает особого интереса, но у Росохранкультуры и Москомнаследия – другие заботы.

Короче говоря, за последние несколько лет здание пришло в полный упадок, а у ООО, судя по всему, своих проблем невпроворот, и вот уже на март назначено заседание Арбитражного суда, вопрос стоит об изъятии. Законодательство у нас либеральное, поэтому изъятие не равняется конфискации, так что владелец еще и деньги получит за то, что не разрушил здание совсем.

Все замечательно. Хочется верить, что памятник удастся сохранить: отвечая на вопрос корреспондента «НГ», Валерий Шевчук сказал, что задача отреставрировать усадьбу к 200-летию Отечественной войны 1812 года – вполне реальная, а Александр Кибовский добавил: «Что делать с этим памятником – известно, как делать – известно, опыт реставрационных работ, в том числе и более масштабных, имеется». Благо, часть лепнины сохранилась, да и планировка здания тоже сохранена...

Все замечательно, кроме... Не все журналисты были допущены на историческую встречу. Несколько человек так и остались сидеть перед гардеробом. Что так? Судя по словам тех и других, расхождение и взаимное охлаждение между ревнителями московской старины и теми, кто ее защищает «по долгу службы», случилось на почве первородства – кто первый начал бороться за сохранение Дома Орлова-Денисова. У москвоведов глаза горят, они всерьез озабочены тем, чтобы, не дай бог, не прошла мимо общественности их роль в борьбе «за старину»: они послали 7 февраля письмо на имя Владимира Путина, вот, мол, все и зашевелились. В Москомнаследия москвоведов любят, их общественную активность ценят, но одновременно заверяют, что подготовкой документов в Арбитражный суд занимаются с прошлой осени. Остается вопрос: а что если выяснится, что первыми «прокукарекали» не общественные активисты, а чиновники? Не опустятся ли руки у москвоведов? А то, может, они, если только не признают их первородство, плюнут на старину и, как говорится, пропади оно пропадом?.. Если так, я бы попросил чиновников уступить. Главное же – чтобы дом стоял, как новенький, и уже не важно – к 200-летию Бородинской битвы или к 200-летию вступления русских войск в Париж.