Колю - колево

	Пышных празднеств по случаю юбилея Гельмута Коля не будет, но в семейном кругу бывший канцлер обязательно выпьет бокал-другой рейнского. Фото Фреда Гринберга (НГ-фото)

ТРЕТЬЕГО апреля у Гельмута Йозефа Михаэля Коля, как он был внесен в метрику, знаменательный день. Бывшему федеральному канцлеру ФРГ и экс-председателю Христианско-демократического союза исполнится семьдесят лет. Родом он из скромной семьи городского чиновника. Появился он на свет в Людвигсхафене-на-Рейне и с тех пор не покидал "малую родину". Там у него собственный дом в пригороде Оггерсхайм, куда он стремился возвращаться из Бонна каждый свободный уик-энд и где проживает после ухода на пенсию. Там же в предстоящий понедельник пройдет праздник преимущественно в семейном кругу. Правда, в Берлине местная власть воздаст ему должное как почетному гражданину столицы. В остальном же празднеств не будет. Руководство ХДС отказалось от этой мысли в силу известных обстоятельств последних месяцев, связанных с причастностью бывшего лидера к громкому финансовому скандалу и кризису партии. А по просьбе самого Коля отменен большой прием в Людвигсхафене с предполагавшимся участием многих известных, в том числе зарубежных, государственных и политических деятелей.

Однако Гельмут Коль есть Гельмут Коль. Отсутствие юбилейных торжеств не может что-либо убавить в такой мощнейшей фигуре германской политики второй половины минувшего века. На этом поле за ним целый ряд "рекордов". Он четверть века возглавлял одну из двух крупнейших партий страны. Дольше всех других канцлеров - 16 лет - руководил правительством одной из важнейших западноевропейских, а в экономическом плане и мировых держав. В этом качестве он обрел большую международную известность и авторитет, немало способствовал укреплению положения ФРГ в мире. Но венцом, апогеем его деятельности стало, разумеется, воссоединение Германии, которое пришлось на время его канцлерства. И что бы ни случилось в дальнейшем, именно эта глава его биографии уготовила Гельмуту Колю навсегда прочное место в германской и европейской истории.

На многих из тех, кому доводилось непосредственно наблюдать канцлера в Бонне, а порой и лично общаться с ним, он производил двойственное впечатление. Ни в парламенте, ни на других форумах он не блистал настоящим ораторским искусством, но умел дать жесткий отпор критикам. С одной стороны, он был верен соратникам, трогательно заботился о некоторых близких помощниках. С другой - немедленно "отбрасывал" любого деятеля, кто смел оппонировать, обретал авторитет, мог стать претендентом на лидерство. При всем соблюдении демократических ритуалов, пожалуй, никто из его предшественников не был таким "самодержцем" в правительстве и не обладал такой почти безраздельной властью в партии. Как "аппаратчик" в немецком варианте, Коль выдвинул множество обязанных ему этим партийных и иных функционеров, опираясь десятилетиями на их личную преданность.

Сама его массивная фигура почти двухметрового роста внушала представление о сильном человеке и личности. Считается, что он одержим тягой к власти. В свое время Гельмут Коль в самом деле пробивался к ней - что в партии, что в государстве - с невероятным упорством и решительностью. Сначала он "свалил" своего покровителя и предшественника Альтмайера, заняв его место на посту премьера родной земли Рейнланд-Пфальц. Затем с двух заходов "убрал" Бапрцеля, став наконец в 1973 году председателем ХДС. Выйдя таким образом на федеральную арену, он тут же, что называется с ходу, пытался овладеть ведомством канцлера, но проиграл выборы 1976 года. Зато шесть лет спустя не упустил момент. Правда, в конце 1982 года Гельмут Коль получил канцлерство легитимным, но не совсем джентльменским путем: его большинство в бундестаге было достигнуто сговором с либералами, разорвавшими коалицию с социал-демократами. Но через пару месяцев новый - и самый молодой дотоле - канцлер сумел подтвердить свои полномочия на всеобщих выборах и с тех пор добивался этого еще четыре раза.

Отношения с прессой у Коля складывались неровно. Журнал "Шпигель" он терпеть не мог, не давал ему интервью, а на экране выглядел неудачно, чересчур массивно, не телегенично. Но понимал важность СМИ, старался поддерживать контакт с прессой. На узких журналистских встречах у себя в кабинете, если это было не интервью, канцлер любил предупреждать, что разговор доверительный, хотя, как правило, ничего такого в нем не оказывалось. Он ежегодно приглашал сотни представителей немецкой и иностранной прессы на пикники с вином, угощением и беседами "без галстука". В таких случаях был общителен, интересен, полон юмора и различных историй. По-человечески Коль вообще подкупал тем, что любил вечерние застолья, хорошее вино, плотную итальянскую, а тем более немецкую кухню. В последней он особенно предпочитает фаршированный свиной желудок, прославив этот местный пфальцский деликатес тем, что угощал им и Горбачева, и Ельцина, и многих других своих зарубежных друзей, побывавших у него дома в Оггерсхайме.

В начале канцлерства Гельмуту Колю явно не давали покоя знаменитые жесты его предшественников вроде примирительного рукопожатия Аденауэра и де Голля в Реймсе и коленопреклонения Брандта в Варшаве. В свою очередь, он уговорил Миттерана постоять взявшись за руки на поле-кладбище в Вердене, а Рейгана "затащил" на солдатское немецкое кладбище, где оказались и могилы эсэсовцев. Еще более крупным внешнеполитическим ляпом было допущенное Колем оскорбительное сравнение Горбачева с Геббельсом, за которое канцлеру потом пришлось приносить личные извинения. Впрочем, отношения с Москвой были еще до того испорчены размещением в ФРГ ядерных ракет средней дальности.

Не умаляя исторической заслуги Гельмута Коля в деле мирного объединения Германии, нельзя не вспомнить, что ему невероятно везло. Воссоединение неожиданно "подвернулось" тогда, когда после семи лет канцлерства популярность Коля резко шла вниз и возникали большие сомнения в достижимости его успеха на очередных выборах. Не менее важно, что к тому времени канцлер успел не только решающим образом улучшить отношения с дряхлеющим Советским Союзом, но и наладить "дружбу на ты" с Горбачевым (которая затем "по наследству" перешла к Ельцину), на чем немало выгадал в дальнейшем.

Постоянно ратуя за единство, Гельмут Коль не предвидел его скорого наступления. Более того, он "обустраивал" дальнейшее сосуществование с ГДР, оказавшись тем единственным канцлером, который принял Хонеккера с официальным визитом в Бонне. А накануне падения Берлинской стены он уехал с визитом в Варшаву, и сенсационная весть была доложена ему туда по телефону.

Но когда настал этот звездный час, Гельмут Коль захватил инициативу. Согласовав свои действия только с Вашингтоном, он выступил со своими знаменитыми "десятью пунктами", которые определили направление и придали резкое ускорение процессам в сторону объединения Германии. Этим была поставлена перед фактом не только Москва, хотя всего лишь пару месяцев назад Коль заверял Горбачева, что будет согласовывать и с ним свою германскую политику. Огорошены были и союзные Париж и Лондон. Вопреки серьезному сопротивлению в собственных рядах канцлер в середине 1990 года пошел на весьма, казалось бы, "невыгодные" условия введения западной марки в ГДР. Но зато создание финансово-экономического фундамента единства практически предваряло окончательное решение вопроса, не оставляло возможности отката назад. Одновременно Гельмут Коль проявил себя как крупный дипломатический стратег, учитывающий все обстоятельства, и прежде всего трудное положение СССР. Сдается, на этом ответственном этапе он не допустил ни одного промаха. Итоги его переговоров с Горбачевым, определявшие главные внешнеполитические параметры воссоединения, превзошли все ожидания немецкой стороны. Так, объединение Германии 3 октября 1990 года стало историческим фактом. Причем в отличие от времен Бисмарка его удалось достичь без "железа и крови", исключительно мирным путем. Лавры Гельмута Коля в этом бесспорны.

Исторический парадокс состоит, однако, в том, что сам этот герой уже не годился для новой, объединенной, Германии. К сожалению, чутье не подсказало Гельмуту Колю вовремя уйти с политической авансцены после достижения единства. Он родился на Рейне, являясь плотью от плоти "старой" части федеративной республики. Иными словами, вся его основная часть жизни, весь главный политический опыт, все успехи, рейнский менталитет, семья, дом и прочее имеют неразрывные корни в Боннской республике. Примечательно, что, начавшись в Бонне, там его канцлерство и закончилось. В Берлин, проиграв выборы 1998 года Герхарду Шредеру, ему в таком качестве переехать не удалось. Но, кажется, Колю и тут отчасти повезло, потому что известные неприятности, обрушившиеся на него с ноября в Берлине, были бы в противном случае еще болезненней и для него, и для общества.

Не выдержав, как обнаружилось, испытания долгой властью, Гельмут Коль успешно сдал экзамен перед Историей. Главным итогом жизни и деятельности этого государственного мужа, вне всяких сомнений, стало и останется воссоединение Германии. Никто не отнимет у него звания "отца немецкого единства". Завершив свою богатую политическую карьеру, Гельмут Коль приступает теперь к написанию мемуаров, в связи с чем, не только по случаю юбилея, остается пожелать ему доброго здоровья.