Буш - лишь первый в очереди "героев" нового типа

Распад биполярности вызвал к жизни новый тип "вождя нации". Клинтон, Ельцин, Коль, Миттеран - последние лидеры старой школы, носители прежней культуры международного поведения, в основе которой лежали осмотрительность, инстинктивный консерватизм, скрываемый или просто неочевидный страх спровоцировать оппонента. Непредсказуемость - одно из самых ругательных слов старого политического лексикона, потому что под ней подразумевалась вероятность ядерной войны и всеобщего уничтожения. Его теоретическая гарантированность, подогретая и преувеличенная практическими усилиями государств и правительств и пропагандой, более полувека оказывала умеряющее воздействие на умы, делая каждое новое поколение лидеров в разных странах более осторожным, чем предыдущее.

В последней четверти прошлого века в мире не было ни одного значительного политика, который по воинственности мог сравниться хотя бы с французским президентом Пуанкаре, в начале 20-х регулярно порывавшимся "добить" побежденную в Первой мировой войне Германию - не говоря о воплощенных агрессорах Гитлере и Муссолини. Культура международного поведения второй половины прошлого века была "круто замешана" на взаимном страхе, идее компромисса и минимизации рисков в такой же мере, в какой культура первой - на бесстрашии, жертвенности и неуемной жажде безоговорочной победы. Хрущев - почти кроток рядом со Сталиным, западногерманский канцлер Брандт - "пуглив" в сравнении с Адэнауэром, египетский президент Садат - "чистый капитулянт" на фоне неукротимого Насера, а президент Франции Жискар д'Эстэн - "гений уступчивости" в тени непреклонного де Голля. Даже актерствующий "забияка" Рейган на деле был осторожней Джонсона, влезшего во вьетнамскую войну.

С началом нового века время смирных политиков кончилось, и сегодня даже записные ястребки из бывшего окружения Клинтона - например, госпожа Олбрайт, - с жаром ругают Буша за безответственность, неумение и нежелание учитывать интересы других стран, даже дружественных.

Дело, однако, не просто в личности Буша. Он - лишь первый в очереди "героев" нового типа. Рядом с ним в мире действуют другие лидеры, поведение которых фактически воспроизводит поведение самого Буша - конечно, в другой стилистике, в иных ситуациях и разных странах. Путин, Ширак, Блэр, Шарон и, конечно, Берлускони - на самом деле национальные версии одного и того же героя. Причем это - вожди "хороших стран".

Но, не будем забывать, есть еще "плохие ребята". И они тоже испытывают колоссальное воздействие со стороны стилистики и смысла поведения Буша. Они тоже сознательно или подсознательно его копируют сообразно собственной идеологии и политической культуре.

Не потому ли младший Ким в Северной Корее действует - вопреки, казалось бы, логике - более вызывающе, чем его покойный отец? Будет ли Алиев Второй в Азербайджане столь же прагматично гибким, как Алиев Первый? А новый грузинский лидер, которому неизбежно предстоит стать на место Шеварднадзе, - отчего мы думаем, что он будет смиренней, а не скандальней? И разве озлобленно-упрямое поведение Арафата не есть симметричное отражение провоцирующей наступательности Шарона, который, в свою очередь, отчасти черпает вдохновение в бесцеремонности республиканской администрации в Вашингтоне?

В международных отношениях происходит своего рода смена культурного кода. Этика непровоцирующей конфронтации, определявшая международные отношения в 1962-1991 годах, а по убывающей - и до конца 90-х годов, уступает место культу ненаказуемого провоцирования. Под влиянием США формируется новый тип международного поведения, в основе которого лежит идея победы любой ценой и представление об абсолютной безнаказанности и даже неподсудности победителя. Екатерининское "Победителей не судят" - на американский лад.

В военно-политической теории отражением этого нового "культурного" тренда является концепция "стратегической неуязвимости" и связанный с ней проект создания непробиваемой системы противоракетной обороны. В теории внешнеполитической та же идея воплощена в концепции опережающего провоцирования. Эта новация пришла из США, но сегодня она - не только американское достояние. Любая более сильная сторона (США, Израиль, Россия, Китай и т.д.) форсирует конфликт с более слабой стороной (КНДР, Иран, ООП, Грузия, Тайвань), в котором та не готова в расчете на легкий разгром соперника посредством опоры на собственное превосходство - общее и абсолютное (для США) или частичное и относительное (применительно к тем, кто действует по американскому образцу).

Поразительным образом модели внешнеполитического поведения ведущих держав в начале XXI века по воинственности начинают в чем-то напоминать те, что были приняты в начале XX века - с той, разумеется, очень существенной разницей, что сто лет назад не существовало явной силовой гегемонии одной-единственной державы. Трагический опыт прошлого века известен. Будет ли менее печален опыт века нынешнего?