Юлия Петровская Государственный секретарь по европейским делам Жан-Пьер Жуйе в эксклюзивном интервью «НГ» рассказывает о приоритетах Франции в период председательства в Евросоюзе (июль–декабрь 2008 года), а также об отношениях с Россией. Вчера Жан-Пьер Жуйе совместно с министром иностранных дел Бернаром Кушнером посетил Москву. Высокопоставленные представители Франции провели переговоры с Дмитрием Медведевым и Сергеем Лавровым.
– Господин министр, вы прибыли в Москву, чтобы ознакомить российское руководство с приоритетами Франции в период председательства в ЕС. Какими же будут эти приоритеты?
– У Франции – четыре основных приоритета. Во-первых, это борьба с потеплением климата и энергетическая политика. Дело в том, что нам предстоят две очень важные встречи: конференции в 2009 году в Копенгагене и в Познани в конце этого года. Их цель – определиться, как будет жить наша планета после 2012 года в плане экологии и окружающей среды. Европа должна быть готова к этим международным переговорам. Мы должны уменьшить выбросы СО2, а также развивать возобновляемые источники энергии.
Энергетика – важная тема партнерства ЕС с Россией. Мы хотели бы, чтобы общая политика Евросоюза больше фокусировалась на энергобезопасности. Необходима разумная политика в сфере энергосбережения, более прозрачная политика поставок энергоресурсов, повышение энергоэффективности. Нужна и большая солидарность в области энергетики: например, если у одних стран больше электричества, чем им требуется, они могли бы помочь другим странам. То же касается и газа. В целом взаимодействие стран должно быть усилено.
Второй приоритет связан с демографией и иммиграцией. Европа, как и Россия, сталкивается с экономической потребностью в иммигрантах. Между 2010 и 2030 годами Европе будет не хватать 25 миллионов трудоспособных граждан. Это говорит о демографической проблеме. С другой стороны, с учетом высокого уровня жизни в Европе к нам идут очень сильные иммиграционные потоки – из стран Магриба, Ближнего Востока, Центральной Азии и Африки. И необходимо подумать, как бороться с нелегальной иммиграцией и в то же время способствовать лучшей интеграции новых мигрантов в Европе. Надо также подумать, как принимать беженцев, как предоставлять убежище. Все европейские страны согласны с тем, что они сталкиваются с одной и той же проблемой иммиграции. И мы пытаемся добиться согласованности в Европе, разработав единую политику.
Третий приоритет связан с сельскохозяйственной и продовольственной политикой. В ходе французского председательства состоится встреча, посвященная сельскохозяйственной политике. Предполагается ее пересмотр и актуализация. Мы должны усовершенствовать нашу сельхозполитику, рассмотреть, кто должен получать субсидии, как добиться продовольственной безопасности, как совместить нужды сельского хозяйства с необходимостью защиты окружающей среды. Придется также подумать о более долгосрочных глобальных вызовах в сфере продовольствия. Ведь в некоторых странах, как вам известно, имели место голодные бунты – в Африке и в Индии. Совместно с нашими партнерами нам надо подумать о том, как привести в равновесие ситуацию с продовольствием в мире.
Последний, четвертый пункт – политика безопасности. Я бы сказал, что по сравнению с остальными пунктами на этот Франция обращает особое внимание. Если бы председательство в ЕС не переходило к Франции, этот пункт несомненно не фигурировал бы в числе приоритетов. Но наша страна – ядерная держава, постоянный член СБ ООН и особая страна – член НАТО хочет поставить вопрос о европейской политике безопасности и обороны. Это означает, что мы хотим убедить партнеров продвинуться в сфере европейской политики безопасности и обороны, которая будет дополнять политику НАТО, но в то же время не будет растворяться в Североатлантическом союзе. Мы также хотели бы улучшить европейскую стратегию в сфере обороны. Ведь с 2003 года появились новые риски – киберпреступность, продовольственная безопасность, экологическая безопасность, биотерроризм. Все это – новые угрозы, с которыми сталкивается и Европа, и Россия.
Кроме того, мы хотели бы увеличить оперативные возможности в Европе по отношению к НАТО. Ведь существует очень существенная диспропорция между возможностями НАТО и Европы в плане обороны. Оборона – это также и промышленность. И мы хотим усилить внутренний рынок оборонной продукции в Европе, сделать этот рынок более сплоченным, интегрированным, как в других сферах. Таковы наши приоритеты.
– Эксперты отмечают, что Россия станет косвенным приоритетом председательства Франции, учитывая, что Париж намерен сделать акцент на энергобезопасности. В связи с этим я хотела бы процитировать президента Николя Саркози, обвинившего Россию в августе прошлого года в грубом использовании природных ресурсов в качестве политического рычага. Считает ли Франция, что Россия представляет угрозу в этой сфере?
– В Европе сложилось неадекватное восприятие энергетической зависимости от России. Если посмотреть на цифры, то, с одной стороны, для России Европа – всего лишь рынок для поставок энергоресурсов. Но для Европы зависимость от России не такая уж большая – около 20–25%. Конечно, в Европе есть ряд стран, которые очень сильно зависят от России в плане энергетики. Но целиком и полностью Европа не зависит от России. Так что не надо преувеличивать и фантазировать.
Полагаю, что с Россией можно пытаться построить выгодные отношения. Россия старается получить больший доступ к сбыту энергоресурсов, это всегда было политикой Москвы. А Европа добивается долгосрочных отношений с РФ в энергетической сфере, прежде всего это касается нефти и газа. Думаю, что до конца мая Еврокомиссия получит мандат на начало переговоров о новом базовом соглашении ЕС с Россией. Это поможет добиться большого прогресса в стратегическом партнерстве между Европой и Россией. И энергетика будет одним из важных элементов этого партнерства.
Мы не хотим, чтобы была дискриминация на европейском энергорынке. Наше желание заключается в том, чтобы все операторы, прежде всего в газовой сфере, были в равных условиях. Мы говорим Еврокомиссии, что энергорынок должен работать рационально, что либерализация рынка не должна ослаблять европейскую энергетическую политику и ее операторов. Мы хотели бы большей взаимодополняемости российской и европейской энергополитики.
– Сколько, на ваш взгляд, продлятся переговоры между Россией и Евросоюзом по новому базовому соглашению? Нет ли у вас амбиций закончить эти переговоры во время своего председательства?
– Французов всегда обвиняют в том, что у них слишком большие амбиции. Мы хотим добиться существенного прогресса в сфере стратегического партнерства с Россией и закрепить это стратегическое сотрудничество в различных секторах – энергетики, иммиграционной политики. Ведь есть визовая проблема и проблема трудовой деятельности европейских экспатриантов в России, которые нам хотелось бы решать параллельно. Что касается возможностей оборонного сотрудничества между ЕС и Россией (мы сотрудничаем с РФ в ряде операций, например, в Чаде, суданском Дарфуре), то мы могли бы совместно участвовать и в новых операциях. В области культуры мы тоже хотим добиться успехов. В экономической и торговой сфере мы поддерживаем Россию на переговорах по вступлению в ВТО. Мы хотим открыть максимальное количество областей для сотрудничества и продвинуться максимально далеко по соглашениям. Я бы не стал говорить, что на саммите Россия–ЕС в ноябре в Ницце (Франция) мы сможем решить все вопросы, но по крайней мере все возможности для этого будут открыты.
Полагаю, что процесс переговоров между ЕС и Россией по новому соглашению займет от 12 до 18 месяцев и может завершиться при председательстве Швеции. В России также должны понимать, что в июне 2009 года пройдут выборы в Европарламент. И между июнем и ноябрем 2009-го будет меняться состав Еврокомиссии. Мы хотим заключить новое стратегическое партнерство с Россией, но необходимо принимать во внимание и этот момент. Я бы сказал, что объективно в 2009 году мы придем к соглашению с Россией. Надеюсь, нам удастся сделать так, что Россия войдет в ВТО до конца 2008 года.
– В России высказывается мнение, что в ЕС действует достаточно сильное антироссийское лобби. События, связанные с блокированием сначала Польшей, а затем Литвой переговоров между Россией и ЕС по новому соглашению, косвенно подтверждают это мнение. Как вы оцениваете ситуацию?
– Во-первых, в ЕС существует солидарность между различными странами. Если у страны – члена ЕС возникает проблема с третьей страной, Россией или любой другой, мы пытаемся понять суть этой проблемы. Так было в случае с польским мясом. Тогда мы поддержали Польшу, поскольку посчитали, что проблема действительно имела место. Литва – иное дело. Мы призвали литовцев не брать в заложники отношения между Россией и Европой. Во-вторых, в странах Центральной и Восточной Европы играют роль скорее воспоминания о Советском Союзе, чем страх перед Россией. Их менталитет все еще связан с СССР. И можно понять, что они всегда будут настороже. В-третьих, в ЕС есть страны, которые сильно зависят от России, прежде всего в плане энергетики, речь идет о зависимости на 80–90%. И у них есть поводы проявлять бдительность. В-четвертых, мы принимаем в расчет коллективные европейские интересы. И определить общие интересы 27 стран-членов сложнее, чем 15 и 12 стран. В любом случае антироссийских настроений в Евросоюзе нет. И с учетом исторических связей между Францией и Россией для нас очень важно продвинуться по базовому соглашению. Это важная цель французского председательства.
