Ирина Осипова
Союз кубизма и музыкальных впечатлений – 'Контрабас'. 1945 г.
Из имен коллекционеров, предоставивших работы для выставки, называется только одно – Бенуа Шапиро и галерея «Минотавр», остальные сохраняют инкогнито. Многим эта галерея хорошо знакома по Международным салонам изящных искусств. В сфере ее интересов – художники Восточной Европы, и в особенности русский авангард в Париже, а также шестидесятники – периоды у нас сейчас модные и с коммерческой точки зрения востребованные. Музей личных коллекций откликается на эти веяния достаточно чутко – шестидесятники представлены сейчас помимо основного собрания расширенной экспозицией Владимира Вейсберга, а о «парижской школе» будет повод вспомнить еще раз в июле, когда место картин Сержа Шаршуна займут работы Андре Ланского.
Открывшаяся экспозиция – первая персональная выставка художника в России. Представленные 60 работ охватывают большую часть его творческого пути – от начала 1920-х до 1960-х гг. Чуть больше месяца они будут экспонироваться в Москве, а затем переместятся в Русский музей в Петербурге.
Не хватает на выставке только одной работы, для нашего музея, пожалуй, самой важной, – картины, переданной ему в дар галереей «Минотавр». Без специфически российского казуса не обошлось – работа задержалась то ли на таможне, то ли где-то по пути. Вместо самой работы присутствовавшим на открытии продемонстрировали репродукцию – пейзаж «В саду», датированный 1930 г.
Фото предоставлены пресс-службой ГМИИ им. А.С. Пушкина
Серж Шаршун родился в небольшом городке на Урале в семье необычной. Его отец – словак по происхождению и католик по вероисповеданию, мать – полуполька-полурусская. Сам же он любил повторять: «Я по-земному русский и патриот». Впрочем, семью и родные места покинул довольно рано и навсегда. Рисовать он начал, можно сказать, случайно – обучаясь в Симбирском коммерческом училище, во время студенческих политических забастовок 1905 г. он неожиданно открыл для себя живопись. Потом была Москва – учеба у Машкова и Юона, общение с футуристами и знакомство с европейским авангардом. Потом он попал в армию, но еще до войны дезертировал и перебрался в Париж. Дальше – Русская академия Марии Васильевой, а затем оплот кубизма академия Ла Палетт и там занятия у Метценже и Ле Фоконье. Потом Барселона и снова Париж, сближение с дадаистами и дружба с Франсисом Пикабиа, Тристаном Тцарой и Андре Бретоном. На протяжении всего творческого пути он был на редкость восприимчив к разным стилям – кубизм и футуризм, пуризм и дадаизм в разные периоды были ему близки и отразились в живописи. На выставке представлены работы разных лет и разнообразных направлений – от еще фигуративных натюрмортов с фруктами 1920-х годов до абстрактных пейзажей и композиций. Отдельная тема в его творчестве – музыкальная. Последние двадцать лет она была для Шаршуна основной и практически единственной. Впечатления выливаются на холсты – решенные в стилистике кубизма струнные и духовые инструменты, живописные впечатления от музыкальных тем. Другая страсть Шаршуна – море. Оно – в «Морском цикле» и стихах. В какой-то момент Шаршун, не представлявший, как и все эмигранты, реальной обстановки советской России, мечтал о возвращении на родину. Может быть, и вернулся бы, да побывавшая там Айседора Дункан отговорила. Вероятно, об этом его стихотворение «Ночь в океане», сопоставленное на выставке с картиной «Вас сколько, моряки, вас сколько, капитаны...»:
Как часто путь назад не мог
найти к отчизне
Весь судна экипаж! Страницы
многих жизней
Шторм вырывал и их бросал
по волнам вмиг!
