Владимир Скосырев
Согласно прогнозу китайских ученых, к 2050 году в стране с населением в полтора миллиарда не будет бедных.
Фото Reuters
Прошло уже более трех месяцев с тех пор, как в результате аварии на химическом предприятии в Китае огромное пятно бензола разлилось по реке Сунгари, впадающей в Амур. Сообщалось, что в воду тогда попало 100 тонн химикатов. Какое воздействие эта катастрофа окажет на приграничные районы России? Ответ на этот вопрос до сих пор не ясен. Российская сторона начала в феврале проводить мониторинг состояния экологии в бассейне Амура. Специалисты должны установить, какие химикаты и в каком количестве остались в воде или на дне реки, а также определить, сколь сильным оказалось воздействие катастрофы на биологические ресурсы и всю экологическую систему бассейна.
Не время говорить о проблемах
Борис Воронов, директор Института водных и экологических проблем Дальневосточного отделения РАН, заявил, что наши ученые рассчитывали обследовать совместно с китайскими коллегами воду реки Сунгари в районе городов Харбин, Цзямусы и на правом берегу Амура, но китайская сторона не дала согласия на такую работу. Поэтому обследоваться будет только российская территория. Пока что остатки бензола и других элементов химического производства, выплеснувшиеся в воду после взрыва, хранит ледовый покров. Пробы льда, взятые учеными, источают «медицинский запах». Что же случится в апреле, когда начнется ледоход?
Воронов осторожно заметил, что вряд ли негативные последствия отравления реки будут ощущаться лишь в течение одного года. Другие российские специалисты полагают, что от аварии пострадают природные ресурсы дельты Амура и даже Охотского и Японского морей.
Китайские официальные лица, напротив, выступают с успокоительными заявлениями. Представитель госуправления по охране окружающей среды уверяет, что и воду из Сунгари можно пить, и рыба вполне пригодна в пищу.
Даже если китайские чиновники не кривят душой, катастрофа подтвердила то, о чем давно говорят многие специалисты: Китай с его стремительно растущей промышленностью является источником постоянной экологической угрозы для соседей. И угроза эта нарастала на протяжении последних 25 лет, поскольку Коммунистическая партия Китая все это время ставила во главу угла задачу обеспечить максимально высокие темпы роста экономики, не принимая в расчет то, как это повлияет на состояние окружающей среды. Не кто иной, как Чжоу Шэнсянь, новый руководитель госуправления по охране окружающей среды, заявил в конце января: «Для правительства экономический рост был куда важнее деградации природы».
Дунбэй, северо-восточный район КНР, соседствующий с Россией, может на сей счет служить наглядной иллюстрацией. Только на реке Сунгари действуют 16 предприятий нефтехимии и один из самых крупных в мире бумагоперерабатывающих комбинатов, на которых очистные механизмы находятся в самом примитивном состоянии. Стало быть, нельзя исключить возможности новых аварий. Один из членов Совета Федерации сказал, что Китай должен выплатить компенсацию за причиненный ущерб. Но сейчас подобные требования уже не выдвигаются. И понятно, почему. Нынешний год объявлен в Китае Годом России. Вскоре в КНР поедет с визитом президент Путин. Стоит ли в такой момент говорить о неприятном?
Однако торжественные мероприятия пройдут, а проблемы останутся. Тем более что не только российский Дальневосточный регион, но и Сибирь уже испытывает на себе влияние наступления китайских хозяйственников на природу. Мелеет Иртыш, источник водоснабжения Омской области, река, по которой плавают суда. Одна из причин в том, что его воду забирают оросительные системы, проложенные в Китае, где Иртыш берет свое начало под названием Черный Иртыш.
Хлеб насущный для сепаратистов
Подъем экономики западного Китая и особенно Синьцзян-Уйгурского автономного района, коренные жители которого исповедуют ислам, – стратегическая задача, поставленная Пекином. Иначе ему было бы трудно сдерживать вылазки сепаратистов, выступающих под знаменами ислама. Вода нужна и этническим китайцам, переселенным в этот район, и «сыновьям земли» прежде всего для того, чтобы увеличить урожаи хлопка и зерновых. Но Синьцзян богат также залежами нефти. И потому несколько лет назад китайцы начали прокладывать канал, чтобы обеспечить водой промыслы Карамая. Неизвестно, функционирует ли канал. Но, по мнению российских и казахстанских специалистов, Китай уже отбирает не менее 10 процентов воды из верхнего Иртыша. А в дальнейшем этот отбор может увеличиться до 20–25 процентов.
Вслед за Аральским морем – Балхаш?
Как это отразится на Омской области и на Казахстане, можно лишь предполагать. На данный момент Казахстану вроде бы повезло больше, чем российскому Дальневосточному региону. Ведь Синьцзян, который граничит с Казахстаном, еще не так плотно заселен и нашпигован заводами, как Дунбэй. Но проблема в том, что почти три десятка рек, протекающих по Казахстану, имеют истоки в Китае. И конкретной договоренности о взаимовыгодном освоении их ресурсов между двумя странами нет. Особенно волнует казахстанцев судьба реки Или, питающей озеро Балхаш. Забор воды из Или на китайской стороне границы увеличивается. Казахстанские специалисты и защитники окружающей среды говорят, что Балхаш может разделить судьбу Аральского моря.
Под угрозой оказался и традиционный промысел, которым испокон века занимались по берегам Меконга камбоджийцы и вьетнамцы. Верховья этой могучей реки находятся в КНР. Китайские строители сооружают вдоль Меконга канал, который позволит судам круглый год курсировать между китайской провинцией Юньнань и Вьентьяном, столицей Лаоса. Отмели сносят, скалы взрывают. Ничто не должно препятствовать судоходству и экономическому освоению естественных ресурсов Юго-Восточной Азии китайцами. Одновременно выше по течению возводятся дамбы для ГЭС, которые должны обеспечить дешевой электроэнергией селения юго-западного Китая, отставшего в своем развитии от восточных провинций.
Как это повлияет на жизнь рыбаков и крестьян в странах, лежащих вниз по течению Меконга? Уже сейчас камбоджийцы отмечают, что воды стали грязнее, улов уменьшается. И это происходит, пока строительство 6 крупных плотин в Китае еще не закончено. Специалисты в Камбодже и Вьетнаме полагают, что последствия для великих озер Камбоджи окажутся катастрофическими, дельта реки во Вьетнаме также пострадает. В частности, Тоуч Сеанг Тана, научный эксперт при правительстве Камбоджи, предсказывает, что, когда китайцы будут спускать воду с плотин во время сезона дождей, это обернется в Камбодже наводнениями.
В обход таможни
Деградация природы в Китае давно вышла за пределы его национальных границ. Промышленный смог в воздухе, вода в реках, разбавленная заводскими выбросами, всем этим Китай «делится» с соседями. Но не только с ними. Кислотные дожди, зарождающиеся в атмосфере над Китаем, выпадают в Южной Корее и Японии. Американские ученые обнаружили частицы китайского смога над западным побережьем США. Экономический бум в Поднебесной оборачивается сокращением лесных массивов в России и по крайней мере в трех развивающихся странах.
Среди «новых китайцев» вошли в моду вещи из натурального дерева, кроме того, Китай все больше производит деревянной мебели на экспорт. Но где промышленникам взять сырье, коль скоро вырубка лесов в самом Китае почти полностью запрещена? В России, а также в таких странах, как Мьянма, Индонезия, Либерия. В этих трех государствах контроль за экспортом, мягко выражаясь, оставляет желать лучшего. Так что дефорестация там проходит при участии китайских дельцов. Как передало агентство Рейтер, в прошлом году только с севера Мьянмы было незаконно вывезено около одного миллиона кубических метров леса.
Конечно, Пекин отнюдь не желает наносить урон соседям. Проблема состоит в том, что КПК, как в свое время и руководство КПСС, разрабатывая пятилетние планы, стремилась добиваться выполнения поставленных задач любой ценой, не считаясь ни с чем. Последствия этой политики в России, других государствах, возникших на руинах Советского Союза, широко известны.
Однако в Китае ситуация еще хуже. Ведь он не располагает такими громадными пространствами, как Россия. При населении, составляющем 1,3 миллиарда человек, значительная часть территории западного Китая лежит в зоне пустыни и полупустыни. Лишь примерно 15% территории Китая пригодно для земледелия. Поскольку население растет, партия ставит задачу увеличить сельскохозяйственное производство, чтобы страна меньше зависела от импорта продовольствия.
Однако сегодня на душу населения зерна приходится меньше, чем два десятка лет назад. Органических удобрений не хватает. Поэтому крестьяне для увеличения урожаев вносят больше химических удобрений на единицу площади, чем в других странах. Это усиливает загрязнение почвы, водоемов, ресурсы которых к тому же разбираются на орошение. Иссякают и подземные гидроресурсы. Причем водные артерии не просто мелеют. В засушливую часть года они порой «не дотекают» до устья. Такая участь пару лет назад летом постигла даже великую Хуанхэ, колыбель китайской цивилизации. Ее воды не достигали моря.
Индустриализация любой ценой
Вспоминается поездка по сельским районам на плато к северу от Хуанхэ. Дело было зимой. Дул резкий ветер. Лишь изредка проезжали по мосткам, перекинутым через мелкие речушки. Автомобиль еле двигался по неширокому шоссе сквозь пелену лессовой пыли. И все же мы обгоняли время от времени группы рабочих и школьников с повязками, закрывающими рты.
Не трудно представить, как тяжело переносить такие холодные, бесснежные зимы местным жителям. И вот к естественным тяготам, диктуемым природными условиями и перенаселенностью, прибавились последствия безудержной индустриализации. По сведениям Всемирного банка, 400 тысяч человек ежегодно умирают в Китае от болезней, связанных с загрязнением воздуха. Из 30 наиболее загрязненных городов мира 20 находятся в Китае. А согласно средствам информации КНР, прямые финансовые потери Китая от вредных выбросов в атмосферу, водоемы и почву составляют не менее 6% ВВП.
Чжан Лицзюнь, специалист по проблемам экологии при правительстве КНР, говорит, что уровень загрязнения окружающей среды в течение ближайших 15 лет вырастет в четыре раза, если не будет остановлен быстрый рост потребления энергии и использования автомобилей.
Но как раз от курса на автомобилизацию Пекин отказываться отнюдь не собирается. Машина стала мечтой представителей среднего класса. И многие мелкие предприниматели, служащие процветающих фирм могут их себе позволить. Построив при участии западных гигантов, таких, как «Дженерал моторс», мощные автозаводы, создав сеть вспомогательных предприятий, руководство страны не может, даже если бы пожелало, дать задний ход.
Что же в таком случае оно намерено сделать, чтобы остановить деградацию природы? Катастрофа на Сунгари побудила власти принять серьезные меры против компаний, нарушающих санитарно-технические нормы. Госуправление по охране окружающей среды распорядилось провести обследование 21 тыс. химических заводов. Большинство их расположено на двух великих реках Китая – Хуанхэ и Янцзы. Раньше таких обследований там просто не было. Тщательной проверке должны также подвергнуться 127 строительных объектов. На 11 предприятиях нарушения природоохранного законодательства уже обнаружены. Они обязаны установить современные очистные сооружения. Иначе им грозят закрытие или крупные штрафы.
Впрочем, одними штрафами дело не ограничивается. В провинции Гуандун, на юге страны, завод сбросил в реку тысячу тонн отходов, которые содержали кадмий. Жители нескольких городов не могли пользоваться водой из-под крана. После этого три администратора, работавших на заводе, были арестованы. Пекин отправил еще один грозный сигнал руководителям предприятий: в случае серьезной аварии они должны в течение одного часа информировать о ней госуправление по охране окружающей среды.
Но будут ли эффективны такие меры? Опыт подобных кампаний в прошлом не дает в этом полной уверенности. В 2005 году агентство дало указание остановить 30 крупных строек, но некоторые из них вскоре снова стали работать. Известно, что китайские чиновники, как и наши, порой могут не столь строго требовать выполнения распоряжений, если найти к ним нужный подход┘
Фото Reuters
Вот некоторые данные статистики: из 38 профессий, которые находят применение на волостно-поселковых предприятиях, 33 относятся к числу вредных для здоровья. Они несут с собой и угрозу отравления. Наиболее опасными считаются такие отрасли, как добыча полезных ископаемых, металлургия, производство строительных материалов, химическое производство, производство металлоизделий, пластмасс, текстиля, бумаги, печатной продукции, пищевых изделий, лекарств. Фактически вредные для здоровья условия существуют на 80% сельских предприятий страны.
Загрязнение природы бензолом – тоже не редкость. Ведь бензол – это важнейший продукт химической промышленности, применяется в производстве красителей, лекарственных препаратов, используется как компонент моторного топлива. А в Китае растворитель бензола – еще и материал, используемый в обувной промышленности. Китай превратился в главного обувщика мира, он выпускает шесть миллиардов пар обуви в год. Обувные предприятия сконцентрированы главным образом в провинциях Фуцзянь, Гуандун и Чжэцзян. В этих регионах нередко происходят аварии с бензолом, заканчивающиеся гибелью рабочих. Они умирают также от отравления другими химикатами. Однако эти трагедии происходят на низшем уровне китайского общества. И потому компаниям неизменно удается замять скандал путем выплаты небольшой компенсации родственникам.
Призрак нестабильности
Китай находится в состоянии глубокого экологического кризиса. Примерно 70% рек и озер загрязнены. Во многих городах люди пьют бутилированную воду, но крестьянам она не по карману. Сельские да и городские жители все чаще устраивают демонстрации, вступают в схватки с полицией, чтобы предотвратить строительство фабрик, которые могут отравить реки или погубить урожай.
Генсек КПК и президент КНР Ху Цзиньтао то и дело повторяет мысль о том, что экономика должна развиваться гармонично, так, чтобы окружающей среде не наносился ущерб. Этот тезис отражен и в 11-м пятилетнем плане, одобренном руководством. Но обеспечить гармоничное развитие чрезвычайно сложно. Главное препятствие в том, что замедление темпов роста может повлечь за собой всплеск безработицы, а за ней и социальную нестабильность. Ведь и сегодня по стране кочует, по разным оценкам, не менее 100 млн. мигрантов, покинувших деревни в надежде обрести работу и лучшую долю в городе.
Вот почему громадная армия ганьбу – партийных и государственных кадров нацелена на то, чтобы привлечь инвесторов, создающих новые предприятия. Именно тех ганьбу, кто добивается повышения экономических показателей в уезде, продвигают по службе, переводят в провинциальные центры. Удастся ли руководству КНР отбросить действовавшую до сих пор модель экстенсивного экономического роста?
Этот вопрос волнует не только китайскую элиту и экспертов, но и мировое сообщество, особенно страны Азиатско-Тихоокеанского региона. Малайзийская газета «Нью Стрэйтс таймс» пишет: «Китай должен покончить с маниакальным рвением увеличивать валовой внутренний продукт. В конце концов из-за инцидентов в промышленности и стихийных бедствий страна ежегодно теряет 6% ВВП. Пекин сможет уменьшить число катастроф в индустрии и масштабы загрязнения природы только в том случае, если он поставит задачу обеспечения социальной гармонии выше слепого экономического роста».
Эта же проблема поставлена и в только что опубликованном докладе-прогнозе Академии наук КНР о перспективах модернизации государства. Его авторы попытались заглянуть далеко в будущее, обрисовав перспективы развития страны до 2050 года. В Китае к этому времени могут произойти грандиозные перемены. Там не останется бедных, средняя продолжительность жизни возрастет до 80 лет, 500 млн. крестьян переселятся в города. Население страны достигнет полутора миллиардов, причем каждый второй китаец будет иметь собственный автомобиль. В то же время ученые признают, что шансы на реализацию этих наметок равняются не более чем 6%. И одним из главных препятствий на пути к светлому будущему является нынешнее состояние окружающей среды.
Дарья Гармоненко 
