Народ должен знать своих героев

ПРЕДСТАВЬТЕ себе некий фантастический концерт... На сцену один за другим выходят молодые (кто-то чуть старше, кто-то помоложе) и пока еще не народные Рихтер, Гилельс, Оборин, Флиер, Гинзбург, Бошняковия - одним словом, все гиганты русского фортепианного ХХ века. Пытаюсь представить, но, честно говоря, получается не очень - картина звездного гиперболоида не хочет вырисовываться в воображении. Прежние гении рояля остались в памяти как что-то исключительно отдельное, не поддающееся смешиванию и соединению с другим.

А вот у продюсера Игоря Беляева (агентство "Жар-птица") получилось. Ему удалось собрать в одном фестивале и, более того, сразу в одном концерте на одной площадке чуть ли не всех самых "крутых" представителей молодого фортепианного поколения, имена которых мелькают ежедневно и о которых говорят как о возможных Рахманиновых и Рихтерах ХХI века. Иные времена - иные нравы. Несоединимое соединилось в эффектное фортепианное шоу.

А времена, действительно, другие. Чем больше появляется пианистов (конвейерный принцип образования в нашей стране), тем сильнее переживаемый ими профессиональный стресс и страх провала. Тем сильнее конкурентная борьба. Тем важнее сегодня пианисту-солисту быть закаленным артистом-спортсменом с железными нервами и мертвой хваткой. Если при этом современный молодой пианист еще и художественно одаренная персона, а не только сумма технических параметров, то просто руками разводишь от радости и изумления.

На открытии фестиваля в переполненном Большом зале консерватории состоялся парад не только различных исполнительских и педагогических школ, но и различных способов творчества. Будучи учениками Наумова, Николаевой, Воскресенского, Доренского, Плетнева, участники небывалого концерта через учителей своих учителей (Оборин, Гинзбург, Флиер) так или иначе продолжают традиции школы Игумнова, Нейгауза и Гольденвейзера, этих трех китов русского пианизма.

Осмотр галереи под названием "Новый век российского пианизма. Москва-Париж" начался с первозданной непосредственности - Рондо-каприччиозо 15-летнего Мендельсона играл 14-летний ученик Михаила Плетнева Сережа Басукинский, напоминающий светлых достоевских мальчиков. Артистический дар трепещет в нем как нечто природное, но еще не осознанное. И если бы наша судьба была обусловлена местом рождения, то и место это в судьбе юного дарования путеводное - Липецкий край, откуда происходит Константин Игумнов, так сказать, фортепианный прадедушка Басукинского.

В том, как 18-летний уроженец ульяновского Димитровграда Федор Амиров общался с Пятой сонатой Скрябина, проглядывала его композиторская хватка (в ЦМШ учился не только у Николаевой и Доренского, но и в классе композиции Татьяны Чудовой). В его игре - конкретной, с выраженным мужским началом - чувствуется непреклонный характер социального лидера, а во внешней манере заметны отблески тинейджерства и улицы.

Москвич Александр Мельников, родившийся в 1973-м, продолжает музыкантский род Чемберджи и школу Г.Нейгауза. В силу понятных обстоятельств он с раннего детства находился в обществе великих, в том числе общался с Рихтером, а чуть повзрослев, стал участвовать и в его фестивалях, активно гастролировать за рубежом. До-мажорная фантазия Шуберта "Скиталец" прозвучала как качественное, но, увы, формальное оживление текста (как мертвой водой в сказках). Отдавая должное умению пианиста, приходится признать дефицит артистизма в его искусстве. А уж это наша чуткая публика, как никто другой, чувствует особенно остро. Немудрено, что самые эмоциональные овации достались другим.

Рамка для картины Дениса Мацуева "Венгерская рапсодия # 2" Листа" осталась пустой из-за болезни золотого лауреата последнего конкурса имени Чайковского. А жаль, поскольку в нашей воображаемой галерее не хватало весьма характерного для текущего момента типажа. Имидж Мацуева в чем-то повторяет раннего Хворостовского - тот же солнечный парень из заснеженных далей, победительность белозубой улыбки и обаяние наповал. С той лишь разницей, что в оперном певце Хворостовском тогда было больше глубины и мрачной страстности, а в нынешнем Мацуеве больше спортивного азарта и очаровательной поверхностности.

Первый бис удалось заслужить обладателю противоположного типа обаяния - мягкому, теплому созерцателю, сотворцу музыки, которую он играет, 22-летнему Александру Гиндину. После того как он вдохновенно прожил и прочувствовал музыкальную историю листовской "Долины Обермана" и поразил пиротехникой в Вариациях Черни на тему Вальса Шуберта, в зале раздался гул восторга. Пришлось играть сверх программы транскрипцию Григория Гинзбурга на тему каватины Фигаро из "Севильского цирюльника".

Второе отделение открывал известный конкурсный борец, "самый старый" в компании Вадим Руденко (ему скоро 32). Рояль колыхался под мощными ударами солиста - в спорте эта категория называется "тяжелый вес". Если минусовать процент "грязи" и некоторых вольностей в обращении пианиста с известными мелодиями, то исполнение такого крепкого орешка, как сюита Чайковского-Плетнева "Щелкунчик", можно было признать более или менее удовлетворительным в техническом отношении и топорным, грубым - в музыкальном.

Самым стильным и изысканным показалось выступление 28-летнего "нейгаузовца" Сергея Тарасова, сумевшего за отведенное ему время предъявить залу исчерпывающую квинтэссенцию фортепианного романтизма. И с каким артистизмом! Вот что значит удачно составить свою программу в сборном концерте. Баркарола Шуберта-Листа и листовский "Мефисто-вальс" при всей их внешней полярности воспринимаются как некая дилогия - как полюса одной романтической вселенной. И эта музыка, надо сказать, очень идет Тарасову, как, допустим, кому-то хороший костюм.

Последними картинами в экспозиции нового российского пианизма были работы, пожалуй, самого маститого и опытного артиста из нашей молодежи Николая Луганского. Это действительно так - несмотря на его 27. Единственный из всех он уже начал преподавать в своей альма матер. И одухотворенным, хочется даже сказать, есенинским обликом, и проникновенным звуком, полученным в наследство от Гольденвейзера, он соответствует званию русского Пианиста с большой буквы. Четыре прелюдии Рахманинова (опус 23) еще раз показали, что Луганского музыка интересует больше, чем бравурные фокусы, брызги шампанского и работа на публику.

А мораль такова. Хорошо, что их много. Хорошо, что разные.

Далее в программе фестиваля, курсирующего между русской и французской столицами, сольные концерты блистательной "восьмерки" (Басукинский и Амиров выступят в одном концерте 26 ноября в Малом зале, где сыграют по отделению). Завершиться "Новый век российского пианизма" должен 27 апреля 2000 г. в Зале имени Чайковского клавирабендом почетного гостя фестиваля Михаила Плетнева, возвращающегося на круги своя.