Андрей Зоркий Среди рок-шлягеров, сотрясавших эфир конца 80-х, был один, скандировавший на надсадной ноте: Чарли Чаплин,/Мы тебя все любим./Чарли Чаплин,/Ты так нужен людям.
Эти балалаечные строчки - ложь, "лажа" в стиле рок. Шагали к очередным "зарницам" пионерские отряды, ни разу не надорвавшие живот над чаплинскими короткометражками. Вызревало студенчество, не знакомое с творчеством Чаплина и безразличное к нему.
Нет и сейчас на нашем экране маленького человека, которому протягивает цветок прозревшая цветочница в финале "Огней большого города". Нет его лица, глаз и великой разгадки сюжета. Нет на экране рыцаря-бродяги, которого обстреливают из трубочек мальчишки-сорванцы, и зал хохочет, а потом вдруг осекается, почувствовав, что впору и заплакать. "Моей целью всегда было - стать артистом, создавать искусство для массового зрителя", - писал артист.
Вспоминаю начало 70-х, когда мы наконец приобрели и выпустили на экран несколько великих чаплинских картин. Это были "Золотая лихорадка" и "Цирк" с опозданием почти в полвека, "Огни рампы" и "Король в Нью-Йорке" - всего-то в 15-20 лет... Помню самый первый просмотр "Огней рампы" на "Мосфильме", в маленьком зале среди зрителей - Аркадий Райкин, Иннокентий Смоктуновский, дублировавший Чаплина, очень поздний час и ощущение праздника, чуда счастья: неужели мы владеем наконец Чаплином и эта новенькая эталонная копия - нашенская, отечественная?!
Тогда, в начале 70-х, чаплинские фильмы претерпели в нашем прокате сокрушительный провал. Любая "Королева бензоколонки" могла запросто нокаутировать "Короля в Нью-Йорке". Прокатные итоги были постыдными и, как обычно, неопубликованными. Многие тысячи зрителей попросту не успели добраться до кинотеатров, многие-многие тысячи так и остались в неведении, что чаплинские фильмы были в наших закромах.
У нынешнего массового зрителя существует косная предубежденность против старых картин. Не сегодняшние - значит устаревшие. Есть убежденность, что киноискусство - это современный конвейер. Но ведь Чаплин вечно нов. Однажды мне довелось оказаться по другую сторону зала за огромным холстом экрана, на который проецировалась старинная чаплинская лента "Инквизитор". Я стоял на темной сцене, куда докатывались волны гомерического хохота, рядом с экраном, до которого можно было дотронуться, чуть ли не ощупать чаплинский котелок, всего в нескольких шагах от Чарли и его партнеров, самозабвенно, вот сейчас выполнявших свою комедийную работу - сиюминутно, на наших глазах, и все же тогда - в отдаленнейшем 1914-м. Это было непередаваемое ощущение пульсирующей жизни и вечности чаплинской киноленты!
Только сегодня мы начинаем осознавать истинные масштабы его героя - не "маски", не ярчайшего, но проходного персонажа с котелком и тросточкой, не "маленького человека", а титана, Дон-Кихота ХХ и ХХI вв., защитника низов, идальго-простолюдина, сражающегося отнюдь не с ветряными мельницами. Так кто же для нас Чарльз Спенсер Чаплин сегодня? Конечно, для одних это светлые воспоминания, заветный уголок сердца, драгоценное прошлое и мечта о будущем. Но это для других и ветхая память, оскользающаяся в склероз, в темное беспамятство.
В лучшем случае многие помнят и знают силуэт очень смешного и симпатичного человечка с усиками и в котелке, случайно насмотренного по "ящику"... "как ботинок кушал и шнурки", "как танцевал булочками", "как ему розу девушка подарила"... из фильмов вроде бы и без названия... И еще - проблески небывалого зрительского счастья... Но Чаплин - нечто иное. Чаплин - это способ знакомства с человечеством - один из самых проверенных, надежных и прекрасных. Всего двадцать пять лет отделяют нас от его великой жизни. Он еще совсем рядом с нами. Не упустить бы.
