Григорий Заславский В конце минувшей недели худрук МХТ имени Чехова, народный артист СССР Олег Табаков встретился с журналистами. Такие разговоры про то, что было, и то, что будет, можно назвать традиционными. В этом году встреча совпала с закрытием основной сцены: с 25 июня по 25 декабря здесь развернутся ремонтные работы. Как рассказал Табаков, «впервые за 108 лет жизни этого театра власти страны решили всерьез обновить техническую начинку нашей сцены», речь про свет и звук. Затем, уже в следующем году, за август–сентябрь предстоит поменять кресла: Табаков с гордостью сообщил, что эту работу доверили мастерам его родного Саратова (напомним, для Александра Калягина – именно в его театре стоят сегодня самые новые кресла – мебель изготавливали в Италии). Запланировано еще «заполнение пространства между домами 3 и 3а по Камергерскому переулку», где появится Учебный театр, плюс 4-этажный репетиционный корпус с «едальней, соответствующей санитарии и гигиене сегодняшней».
Нынешние работы обойдутся государственному бюджету в 1млрд. 80 млн. рублей. Перед тем как заключить контракт на новый пятилетний срок, Табаков сказал: «Видите, вроде стало несколько лучше. А чтобы стало действительно хорошо, нужно вмешательство государства». Последовало два визита к президенту. И в национальной программе «Культура России» МХТ имени Чехова на пять лет расписали вышеназванную сумму.
Это – по расходной части.
По доходной художественному руководителю тоже было что сказать: дело в том, что, по словам Табакова, МХТ имени Чехова близок к тому, чтобы выйти на самоокупаемость. Каждый месяц театр зарабатывает от 12 до 15 млн. рублей, а от государства получает 200 млн. рублей в год. Если бы у театра была вторая сцена – и тут Табаков недвусмысленно указал на сцену филиала Художественного театра на улице Москвина, – МХТ имени Чехова «в нынешнем его рабочем состоянии вполне мог подобраться к тому, чтобы стать самоокупаемым коллективом». Судя по словам Табакова, у него есть основания полагать, что сцена, которая сегодня находится в ведении Театра наций, а до того 30 лет была филиалом МХАТа, может снова оказаться частью Художественного театра.
Часть выступления Табакова была посвящена планам на следующий сезон (из названий – пьесы о вдовах Сальери и Моцарта, Диккенс, МакДонах, Горький, из режиссерских имен – ученик Женовача Александр Коручеков, Юрий Еремин, Евгений Писарев, Юрий Бутусов, Кирилл Серебренников, Сергей Газаров┘).
И единственное, о чем худрук не стал особо распространяться, – творческие итоги прошедшего сезона. Эту лакуну заполним собственными рассуждениями.
«Гамлет» в постановке Юрия Бутусова вряд ли можно назвать творческой удачей, хоть спектакль с Хабенским, Пореченковым и Трухиным и приносит стабильный доход. Другую премьеру, готовившуюся на основной сцене, «Осенний чарльстон» в постановке Андрея Мягкова, худрук не выпустил.
Искусство, если можно так сказать, обитало по-прежнему на малой и новой сценах: среди удач – «Живи и помни» по Распутину в постановке Владимира Петрова. Еще один спектакль, дорогой Табакову, «С любимыми не расставайтесь» «въехал» в академический репертуар прямо со студенческой скамьи. Он – из дипломных работ Школы-студии, которая, обещает худрук, в новом сезоне будет усилена актерами из основной труппы. Полуудачей стали «Господа Головлевы» Кирилла Серебренникова с Евгением Мироновым в роли Порфирия. Миронов, наверное, мог сыграть эту роль, но сыграл лишь кусочек истории, лишь внешний рисунок. То же можно сказать и о спектакле в целом.
«Литературно-драматический» театр Марины Брусникиной пополнился в минувшем сезоне «Рекою с быстрым течением» по Маканину. Современная западноевропейская драма была представлена «Сияющим городом» Макферсона. И то и другое, с одной стороны, оправдано прежними поисками, с другой стороны, не открывает новых качеств театра. Но...
Сравнить МХТ сегодня возможно разве что┘ с «Табакеркой», где вышли «Рассказ о семи повешенных» – пожалуй, самый лучший и самый серьезный спектакль сезона, и «Похождение┘» – один, вероятно, из наиболее успешных в коммерческом смысле театральных проектов «за отчетный период».
Вот что, пожалуй, может не столько радовать, сколько – скорее! – печалить Табакова.
