Фото Reuters
В российской политической среде идет маленькая война компроматов. С одной стороны, Кремль вынужден реагировать на сообщения о панамских офшорах, утверждая, что это преднамеренная – и провалившаяся – атака на президента Владимира Путина и его окружение. С другой стороны, федеральные телеканалы выдают в эфир разоблачительные фильмы о Михаиле Касьянове и Алексее Навальном. Последнего, в частности, обвиняют в связях с иностранными разведками, и Навальный уже заявил, что посмотрит фильм «России 1» вместе с юристами.
Эта война – маленькая, потому что ее предположительный эффект не слишком значителен. Лишь заинтересованное и политически активное меньшинство в России может захотеть разобраться в панамском досье и задаться вопросом о чистоплотности власти, как это делают в других странах мира. Но это меньшинство и без того преимущественно не поддерживает правящую элиту. Большинству же проблему представит (и уже представляет) телевизор – вместе с «правильной» интерпретацией.
Большинство – это люди, которые, во-первых, очень поверхностно и нерегулярно интересуются политикой и, во-вторых, отличаются конформным электоральным поведением. Они вполне могут поверить в нечистоплотность власти, но считают ее неизбежным злом, чем-то вроде родового пятна любого политика или привилегии, которой пользуется элита в обмен на предоставляемые народу блага: соцгарантии, рост доходов, стабильность. Большинство опасается перемен, а те, кто их предлагает, вызывают у граждан априори меньше доверия, чем те, кто уже находится у власти.
Другими словами, в России нет критической массы, которая была бы способна реагировать на компромат, разоблачения представителей власти политически, протестно, добиваясь отчетов и отставок. Чтобы эта масса сформировалась, недостаточно публикации документов вроде панамского досье. Необходимы публичные политики, регулярно и в доступном режиме не просто интерпретирующие разоблачительные данные, но и подсказывающие, каким должен быть ответ «неравнодушных граждан», куда им нужно идти и чего добиваться.
Задача власти – не давать таким публичным политикам-интерпретаторам трибуну. В России это означает сохранение статус-кво: несистемная оппозиция должна оставаться со своей незначительной аудиторией, состоящей из либеральных активистов и пользователей Интернета. Оппозиция не пользуется популярностью и доверием у масс, следовательно, нужно убеждать граждан в том, что они правы. Мол, как можно слушать этих людей, если они, как утверждается в разоблачительных фильмах, изменяют женам, обманывают, нажились на народных бедах в 90-е или получают деньги от иностранных разведок?!
Негативный имидж означает и низкий уровень доверия. Любое прямое высказывание условных Касьянова или Навального, которые представитель большинства случайно обнаружит в Сети, он будет воспринимать подчеркнуто критически, сквозь призму телевидения.
В последнее время немало говорится и пишется о том, что власть заинтересована в новом парламентском балансе, в добавлении к четырем думским партиям пятой. При либеральном сценарии этой пятой партией мог бы стать, например, ПАРНАС. Маленькая война компроматов не позволяет на такой сценарий рассчитывать. Депутатские кресла и даже небольшая фракция в Думе – это та самая трибуна, на которую нельзя пускать несистемную оппозицию. Пустить ее означало бы легализовать разоблачительный дискурс и протестное поведение.
Представление оппозиционных политиков в качестве агентов иностранных спецслужб способствует дискредитации любых разоблачительных досье против власти в дальнейшем. Если в массовом сознании утверждается тезис, что любой компромат на российскую власть – дело рук Запада, то такой компромат изначально не вызовет доверия, вне зависимости от его содержания.
Иван Родин 
