Это не оттепель. Это признание растущей интернет-зависимости власти

На фото Евгения Чудновец. Кадр из видео с сайта youtube.com

Оксана Севастиди, осужденная за госизмену, в минувшие выходные вышла на свободу. Она отбывала 7-летний срок за то, что в 2008 году сообщила своему грузинскому приятелю о следующих к абхазской границе российских танках. Президент Владимир Путин решил помиловать Севастиди, руководствуясь «принципами гуманности».

Ранее по тем же причинам была освобождена Евгения Чудновец, осужденная на шесть месяцев колонии за якобы «распространение порнографических материалов с участием несовершеннолетних». До этого суд признал невиновным Ильдара Дадина, который отбывал наказание за нарушение законодательства о митингах и других публичных акциях.

Политологи и журналисты, в том числе и зарубежные, полагают, что российская власть, освобождая заключенных, запускает программу оттепели. Политические задачи этой программы могут быть разнообразными: от желания наладить отношения с Западом, совершив ряд символических жестов, до попытки «гуманизации имиджа» власти за год до президентских выборов.

Представляется важным, что на все вышеперечисленные случаи уголовного преследования остро и возмущенно реагировало общественное мнение. Об общественном мнении здесь, конечно, стоит говорить с оговорками: речь идет о позиции граждан, неравнодушных к гражданским и политическим процессам в стране, а таковых  меньшинство. Однако это меньшинство заметное, наверху на него все-таки обращают внимание, и для пересмотра и помилования выбирают именно такие дела, о которых много писали и пишут в газетах и Интернете.

Это говорит о том, что Интернет становится все более влиятельным источником формирования мнения, в том числе и в Кремле. И по вопросам, не затрагивающим интересы путинской топ-элиты, власть готова прислушиваться к нему. Если под властью понимать не только Кремль, то нужно признать, что Интернет формирует оценочное суждение возрастающего числа госслужащих всех рангов, от министров до руководителей отделов, в проблемных субъектах Федерации. И реагируя на интернет-мнение по резонансным делам, власть дает этим своим сторонникам аргументы в пользу того, что она (власть) вполне вменяема и сотрудничать с ней прилично.

Вместе с тем, прекрасно понимая абсурдность и несправедливость ряда уголовных дел, власть откладывает естественную, казалось бы, реакцию на них, то есть освобождение людей и пересмотр законодательства, до поры, когда такая реакция становится целесообразной по тем или иным причинам. Абсурдно осужденные люди могут оставаться в тюрьме месяцами и годами, дожидаясь этой целесообразности, момента, когда власть захочет обнулить счет. Сигналы, которые неравнодушные граждане отправляют власти,  касаются не отдельного исключения из нормально функционирующей системы в целом. Они касаются природы этой системы, того, что производство абсурдных приговоров неизбежно, если не менять законы, процедуру и принципы правоприменения.

Власть сидит на двух стульях. С одной стороны, она готова признать, что человек был осужден незаконно, что интерпретировать нормы следует иначе, как в случае с Дадиным. С другой стороны, причины, по которым невиновный человек оказался за решеткой, не разбираются. Не запускается процесс критического анализа деятельности Думы, которая принимает, а подчас и предлагает соответствующие законы. Не ставится и вопрос о наказании тех, кто выносил или помогал выносить незаконные или несправедливые приговоры, то есть следователей, прокуроров, судей. Власть хочет обнулить негативный политический счет благодаря помилованию. Но при этом власть, похоже, не желает демотивировать саму порочную систему, привычные услуги которой могут понадобиться ей в любой момент. Если конъюнктура сменится.