Роман не обо мне

Александр Архангельский и его роман. Фото автора

В клубе «Дом 12» был открыт новый сезон проекта «Редакции Елены Шубиной» – «Рассказы про меня». Это вдумчивое чтение историй, которое сопровождается авторскими комментариями, касающимися сюжета, героев, темы и скрытых подтекстов, а также ответами на вопросы читателей.

На этот раз героем вечера стал прозаик, телеведущий и публицист Александр Архангельский со своим новым романом «Бюро проверки». В его прозе история отдельных героев всегда разворачивается на фоне знакомых примет времени. «Бюро проверки» – это и детектив, и история взросления, и портрет эпохи, и завязка противоречий. 1980 год. Нарядная и душная олимпийская Москва. Загадочная телеграмма заставляет аспиранта Алексея Ноговицына вернуться из стройотряда. Действие романа занимает всего девять дней, и в этот короткий отрезок умещается все: история любви, религиозные метания, просмотры запрещенных фильмов, допросы в КГБ и прощание с Высоцким.

Перед чтением Архангельский признался, что не умеет писать короткие тексты. «С одной стороны, это удобнее, потому что романы редакторы издают гораздо охотнее, чем рассказы. С другой стороны, плохо. Ведь, когда ты должен что-то прочитать, ты выбираешь эпизод, который растворен в книге. Это большой труд вырвать его из этого пространства, чтобы он звучал автономно», – поделился писатель.

«Это роман не о 80-м годе, а роман, действие которого разворачивается в 80-м году», – подчеркнул автор. «Бюро проверки» – не исторический роман, в нем на первом плане не эпоха, а люди. Однако деталям времени, как заметил Архангельский, было уделено большое внимание: «Для событий, которые происходили с героем, важна точка отсчета именно 80-го года. В это время были религиозные и политические поиски...»

«Роман от первого лица, но это не значит, что он обо мне. Более того, вначале он был написан от третьего лица. Но когда я сдал роман в редакцию, я решил, что так будет лучше. И спасибо Елене Шубиной, что поддержала меня», – сразу оговорился прозаик.

Для прочтения была выбрана одна из частей второго дня, как раз о религиозных поисках героя. «Для домашней (я гордо называл ее келейной) молитвы был приспособлен встроенный шкаф, что-то вроде крохотной кладовки; раньше дед использовал его как мастерскую… а какие вкусные слова произносил любимый дед! «Фреза», «бобышка», «передаточный вал»... Дед надевал огромные защитные очки и делался походим на купальщика в подводной лодке… Вместо бывшей кладовки домашний алтарь… открываешь дверцу встроенного шкафа – и попадаешь в мирную нездешнюю обитель».

«Как вы считаете, насколько ваш роман и текст, который вы читали, посвящен поискам бога человеком советской эпохи?» – задала вопрос ведущая вечера Татьяна Стоянова. «Если бы я писал исследование о религиозных поисках, то я бы взял начало 70-х и говорил бы не о православии, а об оккультных учениях, с мистических озарений. Мой крестный рассказывал, что в 60-е, когда его родители уехали на гастроли, он позвал своего приятеля. И они решили достичь озарения, съели специальные таблетки и стали ждать. Но выяснилось, что это было мочегонное... А если серьезно, в советское время началось расхождение того, во что люди официально верили, и того, что они несли внутри самих себя. Исторически это чуть раньше, чем в романе. Невозможно написать роман о поисках советского интеллигента в целом, а только конкретного человека, принадлежащего к определенному слою. Мне было важно показать, как герой приходит к вере как к таковой».