Николай Усков На днях мне позвонил один известный журналист, ведущий крупной итоговой программы на центральном телеканале. Черт его знает, почему, но в России в подобных ситуациях как-то не принято называть людей по имени, если, конечно, ничего хорошего о них сказать не собираешься. А я именно что не собираюсь. Дело в том, что редакция моего журнала не раз включала этого способного журналиста, назовем его Телевид Телевизорович, в лонг-лист ежегодной премии GQ Человек года, но он никогда не побеждал.
Нам, конечно, говорили, что Телевид Телевизорович характер имеет своебразный – скажем, эксцентричный, – и рейтинги его передачи не так чтобы зашкаливают. Но я этих людей не очень-то слушал, полагая, что говорили они такое от зависти. Впрочем, у кого из талантливых людей приятный и уравновешенный характер? Гнать таких надо из профессии. Хороший журналист – всегда немного сволочь. А что до рейтингов, то народ, как известно, – быдло и мнение его нас, снобов, не интересует. Чем меньше смотрят, тем лучше передача. Но с точки зрения Телевида Телевизоровича, если хочешь о человеке что-то написать или включить его в рейтинг вроде «Люди года по версии GQ», должен сначала у человека спросить разрешения. Вы знаете, я когда это услышал, так возмутился. Нет, я понимаю, мне позвонил бы Олег Дерипаска, которого мы тоже неоднократно включали в наш лонг-лист в номинацию «Бизнесмен года», но читатели, которые голосуют за номинантов, почему-то первого места ему не давали. То гендиректор «Икеи» победит, то глава «Альфа-групп», г-н Фридман. Я людей понимаю: аллюминий – это важно, но кровать, на которой зачат каждый второй европеец, или Альфа-банк с Билайном ближе. Тем не менее г-н Дерипаска мне никогда не звонил, потому что либо не знает про премию, либо считает номинацию заслуженной, либо ему просто все равно. Правильная позиция, я считаю. Мы делаем свою работу – отмечаем наиболее ярких людей страны, он – свою.
Телевиду Телевизоровичу эта логика, однако, непонятна. Он уверен, что я и другие редакторы GQ должны были прийти к нему, броситься в ноги и молить о великой милости – соизволение свое высочайшее дать на выдвижение в номинанты премии. Мои ссылки на «Оскара», ТЭФИ и другие не менее почтенные награды действия никакого не возымели. Телевид Телевизорович перебивал меня и явно хотел поссориться. Тут я, будучи по долгу службы сволочью, сказал: «Постойте, и это мне, журналисту, говорит журналист? Вы в своем уме?» Телевид Телевизорович ответил что-то невнятное, вроде учить меня профессии будете. Буду, Телевид Телевизорович, ибо журналист имеет право требовать информацию от ньюсмейкеров и оценивать деятельность ньюсмейкеров тоже должен. Этого от нас ждут и быдло, и снобы – наши с вами зрители и читатели. Я понимаю, что в современной России требовать от ньюсмейкеров что бы то ни было не принято, их надо облизывать, да и то с высочайшего соизволения. Потому что ньюсмейкеров много, и каждого нужно лизать сообразно общественной значимости. Не дай бог, кого-то перелижут или недолижут. Так вот, имейте хотя бы мужество признать, что есть в профессии люди, которые будут хвалить без соизволения. И ругать – ну это вы вообще представить себе не можете – тоже будут. Вы плохой журналист, и на премию мы вас больше выдвигать не будем.
