Дмитрий Саймс Обвинительный вердикт, вынесенный Михаилу Ходорковскому, безусловно, негативно отразился на имидже российского руководства в Соединенных Штатах. Официальные реакции здесь варьировались. Некоторые были более взвешенными (как в случае с президентом Джорджем Бушем и Госдепартаментом, которые, выразив озабоченность исходом процесса, все же повторили, что, администрация по-прежнему заинтересована в партнерстве с Россией). Другие, в Конгрессе и в СМИ, как ожидалось, – более жесткими. Ряд критиков, например, главный демократ в комитете палаты представителей по международным делам Том Лантос, призвали к пересмотру отношений США–Россия и к исключению Москвы из «большой восьмерки» (G-8). Ни один видный политик в США не поддержал суровые приговоры Михаилу Ходорковскому и Платону Лебедеву.
Однако далеко не ясно, какой была бы реакция в США, если бы суд признал Ходорковского и Лебедева невиновными или же вынес им более мягкие приговоры. Ввиду довольно неважной репутации, которой пользуется в Штатах российская судебная система, оправдание Ходорковского и Лебедева было бы воспринято скорее как уступка перед американским давлением, чем как триумф правосудия, который вернул бы демократической России уважение и легитимность. В свою очередь, решение оправдать подсудимых продемонстрировало бы слабость путинского правительства и оправдало бы оказание большего давления с целью изменения поведения России как на внутреннем, так и на внешнем направлении. В каком-то смысле с вердиктом по делу Лебедева–Ходорковского Кремль в любом случае оказывался в безвыигрышной ситуации.
Российских чиновников нередко удивляет реакция американцев на процесс Ходорковского, и они указывают на похожие судебные процессы против руководителей компаний в США. Как насчет Enron, Martha Stewart, Tyco и других последних скандалов в Америке? – спрашивают они. Сравнивать суд над Ходорковским с процессом против Enron и другими делами нельзя. Действительно, главы корпораций оказывались на скамье подсудимых в США за мошенничество и уклонение от уплаты налогов. Верно и то, что прокуратура помимо желания наказать виновных руководствовалась также и личным мотивом – а именно, дать агрессивным прокурорам, позиционирующим себя как бесстрашных охотников, заработать себе престиж.
Тем не менее на федеральном уровне в США вы не увидите избирательного преследования по политическим мотивам. У администрации Буша не было политических разногласий ни с одним из руководителей упоминавшихся компаний. На самом деле большинство из них даже выступали крупными финансовыми донорами президентских кампаний Буша. А когда прокуроры сконцентрировались на Enron, Белый дом не пытался помочь или же, напротив, навредить компании. Вместо этого администрация решила дистанцироваться от этого уголовного дела, чтобы самой не пострадать от скандала. Соответственно, по контрасту со стандартами, принятыми в США, даже те американцы, которые считали, что заработать в России по крупному в ходе нечистоплотных приватизаций 1990-х гг. едва ли можно было без нарушения закона, задаются вопросом, почему из большого ряда бизнесменов со схожими историями выбрали именно Ходорковского. А может, здесь сыграла роль его дерзкая антикремлевская позиция? Вовсе не помог в разрешении этого вопроса аукцион по «Юганскнефтегазу», который показался многим американским инвесторам непрозрачным и с предрешенным исходом.
Неблагоприятным фактором оказалась и плохая репутация российской Генпрокуратуры в США. Американские СМИ широко цитировали слова генерального прокурора о том, что российские власти могут на захват заложников террористами отвечать тем же. Это полностью противоречит американской концепции правосудия и подрывает доверие к официальным обвинениям, выдвинутым против Ходорковского или любого другого известного человека.
Американцам непросто разобраться в процессе над Ходорковским и из-за различий в юридических процедурах в США и в России. К примеру, президент Буш ссылался на то, что Ходорковский провел за решеткой много месяцев до того, как услышал приговор, что, по его мнению, позволяло предполагать, что российские власти признали его виновным еще до начала суда. Однако досудебное содержание под стражей гораздо более распространено в России, чем в США, где эта мера воспринималась как примененная исключительно к Ходорковскому и Лебедеву. Более того, в Америке она практически никогда не используется применительно к экономическим преступлениям. Мера эта скорее предназначена для того, чтобы помешать главарям мафии запугивать свидетелей или давать взятки. А в мафиозных преступлениях ни Ходорковский, ни Лебедев не обвинялись.
Наконец, последний значимый фактор. В США наблюдается общее разочарование правительством Путина. Оно распространилось за пределы СМИ и Конгресса и серьезно усилилось в самой администрации Буша. Одной из важных причин роста американского скептицизма в отношении Москвы стали проблемы, так красноречиво описанные президентом Владимиром Путиным в его Послании к Федеральному собранию. Еще одна причина в том, что по мере укрепления российской экономики Москва становится менее зависимой от иностранных кредитов и менее склонной прислушиваться к зарубежным советам. Некоторые утверждают, что такая, по новому уверенная в себе Россия не готова стать реальным партнером Соединенных Штатов. Кроме того, в США раздается немало влиятельных голосов тех, кто уже составил себе представление о России как о стране с неоимпералистской внешней и фашистской внутренней политикой и не намерен вдаваться в нюансы.
Не всегда легко определить, в какой степени этими людьми, пропагандирующими откровенно упрощенный, односторонний образ России, движут неведение, стереотипы холодной войны, особенности внутренней американской политики или (что встречается реже) щедрые преподношения оппонентов Путина. В долгосрочной перспективе, какими бы громкими они ни были сегодня, эти голоса совсем не обязательно будут определять американскую политику в отношении России. На самом деле, если за процессом над Ходорковским последуют реальные реформы системы правосудия, а также внедрение прозрачных правил для инвесторов, этот суд может оказаться всего лишь неприятным эпизодом. Тогда те, кто считает, что подлинное сотрудничество с Россией в национальных интересах Америки, смогут получить преимущество в дебатах в США. Такие перемены улучшили бы имидж России, и тогда снисходительность в отношении Ходорковского, которой я лично бы очень желал, была бы воспринята как подтверждение наличия в России правосудия, а не просто дань внешнеполитической целесообразности.
