И музыкой, и словом

Рождением в жизнь вечную назвал священник Николай Ведерников день кончины Марии Вениаминовны Юдиной - 19 ноября. В течение 29 лет на панихиду по Марии собираются те, кто знал и любил ее, и те, кто испытал воздействие ее личности позже.

Ко дню рождения Юдиной (9 сентября) вышла книга, основным разделом которой стало ее литературное наследие. Лучшего подарка Мария Вениаминовна и не пожелала бы, поскольку ей очень хотелось, чтобы слово ее в неурезанном виде дошло до читателя. Не только безденежье в период опалы заставляло ее нести рукописи, письма друзей и черновики своих писем в рукописный отдел тогдашней "Ленинки". Она надеялась, что все это будет востребовано, и своими литературными трудами очень дорожила. Друзьям говорила, что пишет акафисты, или краткие зарисовки о тех, кому считала себя недостойной завязать ремень обуви. Первым в этом ряду для нее был "универсальный гений и мученик" священник Павел Флоренский (преклонение и поклонение - свойство ее натуры, а не поза, как думали поверхностно знавшие ее люди). Воспоминания о тех, с кем дружила Юдина, работала, у кого училась, для кого играла, написаны сочно, солнечно, с большим чувством юмора или неизбежной печалью.

Мария Вениаминовна умела помогать людям жертвенно, с безграничным милосердием. Устраивала на работу, давала деньги, искала сиделку в больницу, вызволяла из тюрьмы или добивалась смягчения приговора. Если и это не удавалась, отправляла посылки в места заключения, пристраивала детей арестованных. К делам доброделания привлекала друзей и учеников, не переносила равнодушия и безразличия. Она старалась нести своей игрой утешение, особенно на многочисленных в последние годы жизни панихидах. Считала, что вне человеколюбия мы умираем.

Любимыми композиторами Марии Вениаминовны были Бах, Моцарт, Бетховен, Шуберт, Брамс. Не любя Рахманинова, очень ценила его "Всенощную". Часто исполняла "Картинки с выставки" Мусоргского и "В монастыре" Бородина. А когда ей ставили в упрек чрезмерное увлечение новой современной музыкой (за что и от сцены несколько раз была отлучена), отвечала, что нельзя в век Эйнштейна жить по учебнику Краевича. С живейшей любознательностью вникала в новые направления искусства. Спешила разучить и донести до слушателя музыку Стравинского, Локшина, Волконского, Денисова, Губайдулиной, Бартока, Кшенека и многих других современных композиторов. Юдина считала, что слушание музыка, а тем более непривычной, - не развлечение, а нелегкий труд. Исполнительство Марии Юдиной было явлением, окрашенным присутствием Божиим, поскольку путь к Богу она в юности нашла через музыку и проповедовала и музыкой, и словом. Впервые опубликованный полностью юношеский дневник Марии Вениаминовны - свидетельство ее духовного пути. Для многих музыкантов, современников Юдиной, сначала была музыка, потом Бог. Мария Вениаминовна, человек глубоко верующий и церковный, считала, что творчество вне религии невозможно. Она мужественно перенесла изгнание за веру с преподавательской работы из Ленинградской и позже Московской консерваторий.

В статье немецкого музыковеда Штуккеншмидта, помещенной в первом разделе книги, говорится о широчайших связях Юдиной с людьми искусства и науки и сделан парадоксальный вывод: "Может быть, необходимо диктаторское давление и скованная свобода духа, чтобы могли возникнуть и расцвести такие характеры". А Мария Вениаминовна была человеком свободным и бесстрашным. Администраторы концертных залов боялись ее выступлений - как бы чего не вышло. В последние годы помимо музыки она часто читала со сцены стихи опальных поэтов. Она имела право быть ни на кого не похожей, ни в игре, ни в поведении, ни в одежде, "ни единой долькой не отступаться от лица" (Борис Пастернак).

Если бы не "культовое отношение" Анатолия Михайловича Кузнецова, составителя этой книги, к Марии Вениаминовне Юдиной, с которой он имел счастье общаться последние пять лет ее жизни, могла бы и прерваться тонкая нить людской памяти. В прошлом году Кузнецов участвовал в организации многочисленных концертов, конференций, философских и музыкально-литературных вечеров в ее память. Он настойчиво просил писать о Юдиной всех, кто ее близко знал. Его стараниями был издан в 1978 г. сборник "Мария Вениаминовна Юдина. Статьи. Воспоминания. Материалы", бесценным содержанием которого стали рассказы о пианистке ее друзей и коллег, многих из которых уже нет. И среди них первые ученики Марии Вениаминовны из Ленинградской консерватории. Им и посвящена новая книга. Жаль, что среди замечательных фотографий сборника (из них и весьма редких, Мария Вениаминовна и митрополит Антоний Сурожский, портрет пианистки работы Напельбаума) нет почерка Юдиной, крупного, размашистого, летящего во все стороны. Как будто ее мысли стремились вырваться за пределы листа, как и сама она, по мнению Михаила Бахтина, она "никак не могла уложить себя <...> в какую-то специальность".